Нереал - стр. 46
– Да постойте же! – совсем возмущенно призвал женский голос.
К счастью, трамвай подошел к остановке. И я довольно резво из него выскочил. Для чего мне идиотские разборки с сумасшедшими? De lingua stulta veniunt incommoda multa.
Выскочить-то выскочил… И задумался. Трамвай дальше делал поворот. Я мог идти параллельно рельсам, а мог спрямить путь и проскочить между домами. Но между которыми?
– Послушайте! – для убедительности меня даже за рукав дернули. Пришлось обернуться.
Это были кудрявый дядька – одетый, как оказалось, вполне прилично, в благообразный костюм, – и женщина за сорок, маленькая, кругленькая, стриженая не просто под мальчика, а именно под мальчика пятидесятых годов, с трогательной челочкой.
У нее были черные глазки – опять же, именно глазки, причем очень близко посаженные. И в них светилась какая-то восторженная настырность.
– Вы не думайте! – сказала эта крошка, норовя опять цапнуть меня за рукав.
– Я никогда не думаю, – буркнул я. Двое сумасшедших – это уже многовато.
– Нет, вы действительно не думайте!
Ну, как откажешь в такой просьбе?
– Я постараюсь.
– Он вас предупреждает! – крошка странно красивым жестом указала на кудрявого дядьку, а дядька отчаянно закивал. – Он глухонемой, но ясновидец. Он увидел, что вас ждет крупная неприятность, и хочет предупредить.
Глухонемых ясновидцев мне еще не хватало!
– Это не шутка! – крошка полезла в сумочку. – Вот мое редакционное удостоверение.
Я прочитал – и уставился на нее чуть ли не с трепетом.
Это была та самая Наталья Степашина, которая раскапывала всякие жуткие истории про детей-сироток, брошенных бабушек и отчаявшихся инвалидов, вынутых из петли. Когда я работал в шестнадцатой школе, еженедельник «Отчий дом», где она про все это писала, наши дамы просто рвали из рук. Зачем-то им нужна была еженедельная порция чужого неблагополучия…
– Я вас читал… – ну, что еще тут можно было сказать.
– Это действительно ясновидящий, – громко сказала Наталья Степашина. – Я сама о нем в «Отчем доме» писала. Только я не все понимаю, что он хочет сказать.
– Т-т-т! – подтвердил ясновидящий.
И точно – поди пойми…
Женщины, ждавшие трамвая, повернулись и уставились на ясновидца. Похоже, Степашина не упускала возможности сделать своей газете рекламу.
– Откуда он взялся? – зная способность Степашиной откапывать самые фантастические судьбы, я не сомневался, что этого пророка она или на кладбище из могилы восемнадцатого века в глухую полночь извлекла, или освободила из заброшенного подвала местной госбезопасности, где он десять лет жил без хлеба, воды и общества себе подобных.
– Если бы я знала! – воскликнула крошка. – Судя по всему, он цыган. Видите – одет нормально. У кого-то, видимо, живет. Он точно так же обратился на улице ко мне, с ним была Леонтина, вот она его знает уже несколько лет и умеет переводить.
– Переводить? С чего?…
– Т-т-т! – мол, вот с чего, сказал дядька.
– Ну, он же это осмысленно ты-ты-тыкает, – объяснила Степашина. – Если ему правильно задавать вопросы, он так точно отвечает, что мороз по коже!
– Пишет, что ли? – догадался я.
– Если бы он умел писать!
– Без-гра-мот-ный?!? – я посмотрел на ясновидца с большим уважением. Для того, чтобы при советской власти остаться безграмотным, нужно было проявить недюжинные способности к конспирации и подпольной работе. Не то что теперь. Теперь не повели тебя родители в школу – ну и хрен с тобой.