Непутёвый Демон. Книга 2 - стр. 22

Но Авери по-прежнему никак не давал о себе знать, и его молчание меня категорически не устраивало.

Я ухватился за кромку купели, переходящую в пол пещеры, и одним рывком выбрался из упругой воды. Поплескались – и хватит. У меня остался ещё один вариант, и его стоило как можно быстрее попробовать. Ведь фениксы славятся тем, что могут возрождаться даже из горстки пепла.

Статуя на ощупь оказалась тёплой, едва ли не горячей. Но этот жар не обжигал, а, скорее, согревал, ибо после тёпленькой водицы в самой пещере было холодновато. Не зная, как правильно поступить, я просто обнял изваяние и приник лицом к янтарному оперению на груди феникса.

Давай, родной, не подведи! Ведь это тело твоего верного последователя, и в нём должен находиться настоящий хозяин, а не самозванец из другого мира…

Татуировка на плече заныла, засияв почти так же, как в подземном храме во время Инициации. Вот только статуи богов здесь отсутствовали, а стены покрывали малопонятные письмена, состоящие из треугольных значков. Почти такие же имелись на основании саркофага, где отдыхал от мирской суеты Фест.

Голова закружилась, будто от выпитой залпом бутылки водки, а свет перед глазами померк. Единственным, что не давало тьме поглотить меня окончательно, оставался сам феникс. Он больше не был заключён в каменную оболочку, а предстал передо мной в истинном обличье. Птица, сотканная из пламени, уставилась на меня глазами цвета горящего натрия. Даже на фоне остального огня они выделялись яркостью, прожигая меня насквозь. И я чувствовал, что взгляд этот совсем не добрый. Примерно так смотрят на звенящую над ухом надоедливую букашку, прежде чем её прихлопнуть.

Только страха божественная сущность во мне так и не разглядела. Сложно напугать человека, отдавшего свою жизнь ради спасения других. Если нужно рискнуть собой, меня два раза просить не надо – в этом весь я. Героем себя никогда не считал, просто так мне кажется правильнее.

Внезапно изображение птицы размылось, и передо мной появился слегка покосившийся дом, который я моментально узнал. Уж это строение навсегда отпечаталось в моей памяти. Старая трёхэтажная халупа из кирпича и дерева, построенная ещё до революции. В те времена там обитала крупная зажиточная семья, но после раскулачивания жильё перестроили, расселив там кучу неприкаянного народа. Получилось очередное временное общежитие, просуществовавшее в итоге кучу лет. Уже снова успел смениться строй в стране, а та хибара с потемневшими стенами всё ещё стояла.

Мы тогда жили напротив, в панельной пятиэтажке, и я каждый раз пробегал рядом с этой развалюхой по дороге в школу. Однако в тот злополучный день пройти мимо не смог, привлечённый множеством линий, опутавших ветхое строение. Я уже точно знал, что они значат, и успел не раз получить по шапке за свои «выдумки».

Тогда передо мной встала дилемма, определившая всю мою дальнейшую жизнь: идти дальше, чтобы по возвращении из школы обнаружить на этом месте свежее пепелище, или попытаться всех предупредить. Помнится, навстречу мне вышли жильцы, что-то мирно обсуждающие меж собой, и я решился. Конечно же, мне никто не поверил, а вот после пожара многие про меня вспомнили.

Это оказался мой первый привод в детскую комнату милиции, но далеко не последний…