Непрощённый - стр. 11
Что же касалось личного, то мне оставалось только томно вздыхать, слушать зубодробительно романтичные песни Хулио Иглесиаса и мечтать о несбыточном. Ну да, и ещё выслушивать насмешки одногруппниц по поводу моей влюблённости во взрослого мужчину. Как же без этого.
Поэтому я реально была удивлена, когда Соболев привёз мне домой материалы с пропущенного занятия. Я тогда заболела и не пришла на урок. В голове заискрились лампочки как на новогодней гирлянде.
Исполняя роль вежливой хозяйки, я предложила кофе гостю. Он согласился. Мы немного поболтали, и Соболев уехал, оставив меня наедине с моими мыслями. А подумать было над чем. Неужели Михаил Юрьевич всем студентам развозит ксерокопии? Обычно преподаватели оставляли материалы на кафедре. Тебе надо – ты и забирай. А тут такое дело…
После своего внезапного визита Соболев стал писать сообщения. Ничего крамольного. Ничего такого, что указывало бы на его заинтересованность мною, как женщиной. «Разобралась ли в новой теме? Как здоровье? Как дела? Чем занималась в выходные?» В университете Михаил Юрьевич продолжал держаться нейтрально.
А через полтора месяца мы переспали. Соболев приехал ко мне, чтобы сказать, мол, ты – красивая девушка и ты мне, правда, нравишься, но между нами ничего не может быть. Восемнадцать лет – слишком большая разница в возрасте. «Окей», – ответила я и открыла дверь, намекая, что разговор окончен. Михаил внимательно посмотрел на меня, а потом поцеловал в губы. Так начался наш безумный роман длиною в три года.
Глава 5
Настойчивый стук в дверь заставляет меня очнуться от воспоминаний. Выключаю душ, наспех заворачиваюсь в полотенце.
– Кто? – машинально спрашиваю по-испански.
– Это я, – раздаётся голос Соболева на том же языке.
– Что случилось? – открываю дверь. Михаил улыбается во все тридцать два зуба, держа бутылку рома в руке. Увидев меня в одном полотенце, застывает. Его кадык дёргается. В глазах появляется… О, боже, нет! Этого просто не может быть! Он не может хотеть меня спустя столько лет и после всего, что было.
– Кхмм…Я тут подумал… Перед обедом неплохо было бы накатить грамм пятьдесят ромчику для аппетита, – слишком бодрым голосом говорит Соболев.
– Ну… проходи… – отхожу от двери, впуская гостя. По моим внутренностям пробегает холодок, как если бы я съехала с американских горок.
– Значит так, дела с принятием спиртного здесь обстоят следующим образом, – просвещает меня Михаил. – Пить можно, но осторожно. То есть желательно не палиться. Ну, если набрался, то сиди в номере, а не шатайся по гостинице.
– Угу. Так я и поверила, что толпа мужиков смирно сидит по номерам и не отсвечивает.
– Нет, конечно. Просто шеф не одобряет. Он непьющий. В общем, всё должно быть в рамках приличий.
– Кстати, о них родимых. Можно я оденусь? – мне совсем не стыдно стоять перед Соболевым в одном полотенце. По отношению к этому мужчине у меня уже давно атрофировались все чувства. В том числе и стеснение. Но двусмысленности лучше избегать.
– Конечно, я пока разолью, – Михаил срывает пломбу с бутылки.
Взяв чистую одежду, закрываюсь в ванной. А когда снова появляюсь в комнате в лёгкой юбке до пят и хлопковой приталенной футболке, Соболев выдаёт:
– Ты потрясающе выглядишь! – он резко выдыхает. – Фух! Ну, за встречу!
– За встречу, – чокаюсь с ним стаканом.