Неприятнейшая неожиданность - стр. 13
Девять утра. Можно завтракать и браться переезжать, утаскивая свое имущество и животных. Гулять сегодня решили не ходить – было пасмурно и прохладно. Того и гляди еще и дождь зарядит. Типичная осенняя погодка в первых числах сентября. Бабье лето еще не наступило, и будет ли в этом году – неизвестно.
Сложили свои скудные пожитки. Особое внимание я проявил к домре, Забава – к драгоценному ларчику. Перевезли все в новое жилище. Закинули вещички в дом, лошадей – Зорьку и Вихря, в конюшню, собаку в будку.
Я отправился за поваром Федором, жена начала обживаться. Искусник был мною выявлен в харчевне возле рынка на Софийской стороне. Он поразительно вкусно готовил, а Забава делала это удивительно мерзко. Пришлось переманивать кулинара из корчмы с противным и жадным самодуром-хозяином, к замечательному (как я себе думаю) мне, на повышенную заработную плату. Счастье мое это одобрила.
Федор кашеварил вовсю, когда я прискакал на Зорьке. Узнав, что мы уже переехали, дорабатывать не стал – сложил свое личное кухонное барахло и сразу отправился к месту новой службы, активно жалуясь на корчмаря.
– Все считает, паразит! Везде-то я его обманываю: и обсчитываю, и обвешиваю, и еду ворую! Донял гнида, мочи нет! И орет: убирайся, куда хочешь, не расстроюсь.
Хозяин не понимал, что вся популярность его таверны обусловлена искусством кулинара, ради которого народ и терпит высокие для Новгорода цены, и с уходом повара убытки здесь гарантированы – посетители подадутся в другие, более дешевые места.
– Надо бы тебе, Федор, сегодня и рынок посетить – купить горшки и прочее, что требуется.
– А как я все это понесу? Много ведь всего надо.
– Погрузим на лошадь – она утащит.
– Может, тогда сейчас и забежим?
– Давай.
Завернули на базар.
Тут-то кашевар и отоварился вволю – закупил нужный инвентарь, ложки-плошки, специи, лук, чеснок, овощи, крупу, мясо, жир для готовки и прочее.
Мало того, что загрузили Зорьку, пришлось и нам обоим прихватить по здоровенному мешку. Тяжело груженую кобылу вели в поводу и обсуждали меню на сегодня для меня и Забавы. Особняком придется варить для Марфы.
– Свинину и курей всяких ей в варево не клади, – втолковывал я будущему кормильцу и поильцу нашей дружной семейки.
– Это почему же?
– У курицы или иной птицы кости очень длинные и тонкие, а потому делаются, как псина их зубами поломает, как ножи острые. Воткнется этакое лезвие в горло или кишки – хана собачонке. А за волкодава большие деньги плачены, и найти эту породу в Новгороде очень тяжело. Сдохнет Марфа по нерадивости повара, три шкуры с тебя сдеру. Привык я к ней, полюбил всей душой, ответственность за любимицу несу. Хочешь, срежь мясо с курицы или утки, да бросай в ее будущее кушанье.
– Ну, это ладно, – не стал спорить Федор. – Денег только на собачьи изыски давай вволю, а я уж не подведу. Все, правда, своим псам вовсю кости швыряют, так у нашего народа заведено, но их шавки и не стоят ничего. Да и объяснения твои очень разумны, видать знаешь, о чем толкуешь. А вот чем свинина-то Марфе не угодила? Она что, мусульманка? А ты и сам-то, может, иноверец какой? У них, вроде, и кушанья не такие, как у нас?
Конечно, сильно хотелось заорать: будешь мне одну шаурму с пловом ежедневно подавать! – но уж больно повар-то был хорош. Смирив свой буйный нрав, вытащил из-за ворота православный серебряный крестик, сунул ему под нос.