Непримиримые 4 - стр. 73

Выполняет какой-то совершенно неожиданный нырок в ноги противнику, хотя до этого упорно навязывал бой кулаками и ногами. И как понимаю, это тактика, которую подсказывает седоволосый. Мужчина даёт советы – орёт, срывая глотку, за пределами клетки, но со стороны Штыка. И на приём парень идёт после хриплой чёткой команды:

– Сейчас!!! – и ударом кулаков по краю пола ринга.

Ромка, как борец, делает хват и бросок – перекидывает противника на спину. Заваливается сверху… дальше не вижу… сильно зажмуриваюсь.

Реально страшно, когда такая громила… скала наваливается с яростью цунами. Даже у меня воздух застревает в горле. От ужаса сердце дикими ударами отсчитывает последние секунды встречи и, когда раздаётся свисток рефери, делаю спасительный глоток воздуха и я.

– Твою мать! – негодует Шувалов, задумчиво глядя на клетку, по которой, жадно дыша, прохаживается Ромка. Противник до сих пор на полу, тяжко приходит в себя… Рядом рефери – проверяет вменяемость поверженного. – Ты была права, – удосуживает меня расстроенным взглядом Родион. – Прости, детка, но я поставил на другого бойца, – признаётся вяло. – Выбор Лианга мне показался самым что ни на есть правильным. Но ты вернее рассудила…

Дёргаю плечом. Мне на самом деле плевать. Деньги Шумахера – так что его дело, на кого ставить.

– Ну, и? – возле ложа останавливаются Голем и Гризли. Лысый облокачивается на перегородку, излучая донельзя неувядающее самодовольство. – Подстава?

– Он хорош, – напрягает задумчивость Лианга. Уже подкоркой ощущаю опасность… Нечто плохое. Подвох.

– Рад, что ты это понимаешь, – кивает лысый. – Деньги можно на счёт перевести. Реквизиты пришлю… – уже было отлепляется, как Джи Линь делает любимый жест дланью, мол, всё несущественно и мелко.

– Я хотеть ещё бой! – огорошивает вновь.

Голем выпрямляется, пасмурнеет. Рядом со мной странно крякает Шувалов:

– Я бы тоже хотел отыграться.

– Не сегодня, – отрезает лысый, бросая взгляд на Штыка, что уже возле ложа своих друзей стоит… в цепких коготках Леры.

– Я хотеть ещё бой! – настаивает Джи Линь.

Молчание затягивается. Гризли что-то шепчет брату на ухо, не сводя с Лианга безумных глаз, хотя до сего момента скучающе стоял рядом. Лицо старшего разглаживается, смягчается. Во взгляде появляется коварный блеск:

– Есть условие.

– Какой?

– Нам тут одна птичка начирикала, что ты… не просто знаешь толк в борьбе, но и сам прекрасно дерёшься.

Лианг быстро косится на меня. Я в недоумении распахиваю глаза.

Это не я!!!

Видимо, бывший считывает мою искреннюю реакцию, поэтому вновь уставляется на лысого.

– И в чём условие?

– Если мой выиграет – ты выйдешь на ринг.

Мне словно под дых врезают. Воздух застревает поперёк горла. Лианг загадочно улыбается, опять находит меня глазами. Отчаянье истерично бьётся в голове, дышать трудно. Джи Линю нельзя драться! Последние травмы были и без того губительными для его здоровья. Врачи чётко вынесли вердикт: малейшая травма головы – и смерть! Повреждение позвоночника – и он растение!

Молю взглядом: не надо!!!

– Мне нравится! – наперекор мне кивает Лианг. – Но если я выйти то… – показательно медленно обшаривает лица участников, пока не останавливается на Родионе, – господин Шувалов тоже.

Голем прищуривается. Гризли опять стачивает ногти. Шумахер идиотски усмехается: