Неприкаянные - стр. 19

Силуэт на краю койки. Она, Джинн. Аромат яблочного детского шампуня. Слишком уютный, жизнеутверждающий запах для психбольницы.

– Привет! – шепчет. – Так как тебя зовут?

Она, наивная, что, до сих пор думает, что я не заговорила с ней в столовке из вредности?

– А у меня дурацкое имя, – продолжает, будто я ей только что представилась и можно вести полноценный диалог.

– Хочешь знать какое?

Вообще-то я в курсе, что ты – Джинн. Блин, какая же навязчивая! Явилась в ночи, да еще докапывается.

– Меня зовут Джина. Скажи, бред?

Ого! Не Джинн, а просто Джина. Никакой она не призрак. Никакого мистического страха и совпадений.

– Ладно! – цокнув языком, отмахивается просто Джина. – Пока не выяснила, буду звать тебя Барб, слышишь, молчунья?

Мать твою, издеваешься? Барб! Да Барбара – еще хуже, чем Джина. Кукла ей, что ли? Сама такая. Отворачиваюсь в знак протеста.

– Да не похожа ты на куклу Барби, успокойся! Персонаж Барбара Фишер из «Обнаженного аромата»13. Слыхала про этот сериал? Ты напоминаешь ту актрису, как ее, м-м-м, Донну Миллз.

Оправдывается. Решила, значит, подмаслить сравнением с актрисой. Брехня! Не похожа я на Донну Миллз. Только если чуть-чуть, глазами.

– Ну ты чего? Обиделась?

Прикасается к плечу. Накрываюсь одеялом с головой. Достала!

– Слушай, Барб…

Что ж это такое! Ей хоть бы хны!

– Хочешь кофе? Или вишневой Колы?

По-моему, она уже предлагала. Такие вещи в психушке в цене. Как сигареты и травка в тюрьмах. Чертовски заманчиво! Не врет ли? Кофе. Пусть даже растворимый, самый дешевый. Эх, ладно! Приспускаю одеяло с лица.

– Ура! – взвизгивает Джина и подпрыгивает.

Придвигается ближе, склоняется, упершись тощими ручонками в матрас.

– Завтра, после отбоя. Палата номер двадцать. Та, что за углом, слева.

Чмок! Ее влажный след на моей щеке. Джина юркает к выходу, словно мелкий зверёк. Бурая куница. Мастерски, очень тихо приоткрывает дверь. Она знает всё о том, в каком моменте внутри механизма, связывающего дверную ручку, железный язычок и неработающий замок, может что-то предательски заскрипеть или щелкнуть. Высовывает голову. Чисто? Да, Джина исчезает. В деле тайных перемещений по этой тюрьме она опытная. Наверное, девчонка здесь давно.

Протираю краем пижамы щеку. Странно. Совсем даже не брезгливо. Отпечаток чистоты, детской непосредственности и невинности. Снисходительное отношение к ней. Джина ведь чем-то больна, раз находится здесь. Самообман. Нежные сестринские чувства. Джина – как продолжение Колокольчика. Стоп, спать! Слишком тяжело…

Тяжесть.

Опоясывающая боль. Чер-р-рт! Сумерки. Адский холод. Дубленка внутри сырая. Снаружи покрыта тонкой коркой льда. Пальцы на ногах и руках околели. Изо рта – белый пар.

Где я?

Боже! Боль в башке. Вкус перегара. Зачем, почему нажрался, да еще на голодный желудок?! Чертов алкоголик, кретин!

Пустая бутылка.

Вещмешок. Шум воды. Река. Так не должно быть! Цель – озеро треугольной формы. Я заблудился. Резь, позывы. Мочевой пузырь вот-вот лопнет! Почки, черт! Получить переохлаждение с моими-то недавними проблемами. Срочно отлить!

– Черт-т-т! Мать твою ж, больно!

Реки.

Да их в штате не счесть. Идиот! Где теперь искать ночлег? Как сориентироваться? Если срочно не согреться, то хана. Жар? Лихорадка? Да уж, знакомо. Антибиотики в доме Грэйвзов? Конечно же забыл про них. Чтоб мне сдохнуть!