Непридуманные истории Мавридики и её друзей - стр. 22

– Друня, – тихонько позвал мальчик, – Дружочек.

– Идём, сын, давай перережем щенку горло и… Хочешь, мы не тронем его, идём.

– Мой жить здесь… ты иди… Уходи… Отец.

– Сын.

– Иди, твой уходи… Волк… отец…

Волк поднял голову к небу и страшно завыл.

Вой тоски и отчаяния, плач отца, нашедшего и опять потерявшего сына…

Волк опустил голову и, повернувшись последний раз в сторону своего первенца, который едва мог передавать свои мысли, прыгнул в два скачка через забор и исчез в темноте.

Раздался выстрел.

– Ваня… Ваня, сынок.

Подбежала мать, она держала старенькое отцовское ружьё и плакала.

– Ваня, Ванюша…

Ваня молчал и лишь спустя время, дома, он заплакал и рассказал матери, как храбро защищал его Дружок перед волком, а потом ещё и пришедшему отцу.

– Отец, мне показалось, что они разговаривают, наверное, это от страха.

Отец помолчал.

– Он думал, что я убил его щенка, он ходил мстить, хотел убить тебя, пугал.

Дружок, он волк, и он Его сын. Это из-за ребёнка он ходил сюда.

Теперь уйдёт.

– Отец, он не заберёт Дружка?

Отец покачал головой.

– Теперь нет.

– Где ты был? Почему стреляли?

– Мы уйдём.

– Куда?

– Дальше.

– Почему? Ты опять ходил туда?

– Да. Наш сын, он живёт у людей. Он не умеет передать мысль, может плохо, слабый сигнал.

– Он жив?

– Да…

– Я хочу его увидеть.

– Опасно.

– Я хочу видеть моего сына.

– Хорошо. Но потом мы уйдём.

Тайга лижет ранку на спине своего приёмного сына, лижет и ворчит.

– Ну что ты где попало ходишь?

– Не ругай, я охранял человека.

– Я волновалась.

– Я знаю, мама.

Тайга лижет своего сыночка.

Он почувствовал дикое желание… завыть.

– ОооооуууууууОооооуууууууу.

Они появились незаметно, стоят оба, большие, сытые, красивые.

Волки, Дружок ощерился, прикрывая собой собаку – мать.

– Сын… Услышь… Не бойся… Мы пришли не драться…

Волк поменьше в нетерпении перебирал ногами.

В голове у Дружка раздался мелодичный звук.

– Мой мальчик, мой сынок. Из первого помёта, ты такой большой и красивый, я пришла посмотреть на тебя, не бойся… Подойди… Я твоя мать…

Дружок сделал неуверенный шаг, потом ещё и ещё.

– Мой сын, я прикрывала тебя своим телом, я знала, я чувствовала, что ты жив.

Тот человек, он спас тебя.

Мать потёрлась носом о своего мальчика, воняет человеком и собакой.

– Мать… Ты мой мать. Я тебя помнить… Он мой мать… Она кормить…

– Пойдёшь с нами, сын?

Он помолчал, а потом послал сигнал.

– Нет! Я друг человек, мой мать… кормить молоком.

– Скажи своей матери, что никто и никогда не обидит её. Она сберегла моего сына.

Прощай сын, помни, ты волк…

Странно, но волки ушли. Говорят, видели, как целая стая во главе с матёрым вожаком и рядом большой серой волчицей шли вглубь, в тайгу.

Ваню стали отпускать на гуляния вечером.

Дружок? Что Дружок? Раз в месяц он вспоминает, что волк, и поёт свою песню.

– Оооооуууу. Оууууууууу.

– АууууАввуувуву, – отзывается где-то далеко в тайге голос, иногда к нему присоединяется тот, мелодичный.

– Я вооолк. Я воолк, – поёт свою песню Дружок, – отец, мать, я помню, что я волк, но я люблю своего человека.

– Сыыын. Иди к нам. Мы тебя тоже любим.

– Будь там, где твоё сердце, мой сын.

Это я, твоя мать, тебе говорю…

– Вставай, барин, чё разлёгси, солнце-то, считай, высокооо.

Никита подскочил как ошпаренный. «Что за?..»

Он ехал с дачи, от матери с отцом, вёз кабачки, помидоры. Ему приспичило по-маленькому – морсика надулся, брусничного, а брусника, между прочим, мочегонная, а он, не подумавши, и нахлебался в дорогу. А потом его будто сморило.