Непричесанные мысли - стр. 25

Пессимизм рождается тогда, когда сталкиваются два разных оптимизма.

«Тоскую по Аркадии счастливой!» —

«Мы не поддерживаем с ней дипломатичесих отношений».

Провинциальность мышления – попытки мыслить вдали от мозга.

Грустно, когда люди освистывают друг друга на один мотив.

Карликам, чтобы вырасти, необходимы чужие кости.

Ной явно перестарался в деле сохранения рода человеческого.

Это ж надо было – захватить каждой твари по паре!

Иногда несгибаемая позиция бывает результатом паралича.

Странно, что слуги и наложницы королей никогда не замечают, что хозяин – голый.

Молчащих нельзя лишить слова.

Мир, наверное, похож на конус – дно всегда больше размером, чем всё остальное.

У любителей «ночи длинных ножей» всегда наготове были не менее длинные вилки и длинные ложки.

Чаще всего теряют свободу те, кто ее жаждет.

Хлеб открывает любой рот.

Чем ниже падаешь, тем меньше боль от падения.

Только самые хладнокровные негодяи способны и в аду найти теплое местечко.

Вначале было Слово. И лишь потом появилось Молчание.

Донос: «Ecce homo!»[13]

У палки два конца – берегись обоих!

Один неверный шаг – и ты у цели, к которой шли другие.

Слово проникает повсюду, но найти выход ему порой бывает сложно.

Я уже так переполнен оптимизмом, что больше ни капли не влезет.

Мойте уши! – а вдруг пробьет час?

Я верю даже в эволюцию зверей, например в то, что блоха когда-нибудь может сравняться со львом. Не знаю только, львы выродятся до карликовых размеров или среди блох будет эпидемия слоновой болезни.

Жития некоторых святых я предпочитаю читать с конца – это позволяет мне верить в то, что кто-то из них может снова стать человеком.

Могло быть и хуже. Твой враг мог оказаться твоим другом.

Всегда опасаюсь тех, кто хочет повелевать душами. А что они делают с телами?

В древности умели бальзамировать покойников так, чтобы они не теряли своей значимости и дальше.

Некоторые люди лишены способности разглядеть истину.

Зато какой же искренностью проникнута их ложь!

Барабанщики, для которых результат важнее такта, сразу бьют по голове публику.

Секретам нет нужды скрываться.

Некоторые никогда не выпускают из рук штурвал – ведь он может пригодиться и на другом корабле.

Некоторые не могут убить человека.

Сначала им необходимо лишить его человеческого облика.

Самое лучшее мерило эпохи: расстояние от карлика до гиганта.

Он сказал: «Не убий!» И добавил: «Если за тебя это могут сделать другие».

Даже ордена брякают каждый по-своему.

Велика сила ничтожества – с ним ничего нельзя сделать.

Попробуй сказать: «Никто не свят!» – и на тебя обидятся даже атеисты.

Порой накопится столько грязи, что даже выбросить ее жалко.

Не кричите «А король-то голый!» до тех пор, пока он не повернется к вам задом.

Переехал из Содома в Гоморру.

Из дневника Вечности: «Только один жил от Сотворения мира и до конца света – Страх».

Расисты! Не допускают черных мыслей.

И размеры Вселенной станут военной тайной.

Имеет ли право человек считать себя автором непрошеных мыслей?

Тому, кто носит терновый венец, нельзя опускать голову – спадет.

Дьявол не спит… с кем попало.

Совсем не видно шапок-невидимок!!!

Конец некролога: «Он не умер! Просто сменил образ жизни».

Сбываются самые смелые наши мечты, пора бы уж сбываться и робким.

Некоторые мысли приходят в голову под конвоем.

Глиняные големы, которых не удалось оживить, порой делают карьеры в качестве памятников.