Непреднамеренное отцовство - стр. 17

Но он мальчик. И если он просит немного пространства, то я должна ему его давать.

До конца дня Нажинский так и не возвращается. Людмила Васильевна уходит в шесть, и мы с Ромой снова остаёмся вдвоём. Я решаю выбрать комнату для себя, как и сказал Нажинский. Хочу быть ближе к сыну, поэтому затаскиваю свой чемодан в в соседнюю с Роминой.

Из-за сдвига дневного сна, уже к восьми Ромка вырубается у меня на руках в гостиной, где мы смотрим мультики. Я отношу его в детскую, укрываю одеяльцем и некоторое время сижу рядом. А потом иду к себе.

Днём хоть и отдохнула, но всё равно после ночной поездки усталость и ломота в теле. Я принимаю душ, переодеваюсь в лёгкую пижаму и забираюсь под одеяло.

Настраиваюсь на серьёзный разговор с Нажинским завтра.

Я быстро засыпаю, но уже совсем скоро меня будит шум. И я едва не вскрикиваю, когда вижу, что напротив кровати в темноте, разбавленной лишь светом луны из окна, стоит Нажинский.

И он как раз снимает рубашку.

– Ты совсем сдурел? – возмущаюсь, стараясь контролировать голос, чтобы не разбудить и не испугать Ромку.

Я сажусь на кровати и натягиваю одеяло на грудь, прижимая его крепко. И как назло надела пижаму шорты-майка, хотя обычно и дома-то предпочитаю спать в футболках. А тут какую с краю в чемодане получилось вытащить, ту и надела. Сегодня не разбирала их, просто поставила у шкафа, отложив это на завтра.

Нажинский как раз стаскивает рубашку, когда резко оборачивается на мой голос. Даже в слабом свете из окна вижу изумление на его лице.

– А ты тут какого чёрта забыла?

– В смысле? Ты сам нас притащил в свою квартиру! – огрызаюсь, начиная понимать свою фатальную ошибку.

– В моей спальне.

– Ты сказал занимать любую, – мой голос становится тише. Вместо испуга я уже начинаю чувствовать смущение. – Я выбрала ту, что ближе к спальне ребёнка. А то что она твоя – не знала.

Я действительно не определила, что эта комната занята. Заглянула в одну, вторую, третью – все практически одинаковые, только цветом покрывала и штор различались.

И если это комната хозяина квартиры, она ведь должна была как-то отличаться, да? Ну там… носки где-то лежать, рубашка, может, оставленная, зарядное от смартфона в розетке, флакон туалетной воды на столе. Ну хоть чем-то, хоть как-то… Запахом от постельного белья, к примеру!

Которое как раз сменила Людмила Васильевна…

Да уж, Соня, вот ты попала.

В шкафы и ящики-то я не заглянула. Чемоданы так оставила, решила завтра разобрать.

Но и всё же, разве в единственной жилой комнате в огроменной квартире не должен быть дух хозяина?

Но эта спальня столь же идеально стерильна, как и остальные.

– Я… прошу прощения, – бормочу, старательно отводя глаза от его полуобнажённого тела. – Не поняла, что это твоя спальня, а в шкафы не успела заглянуть. Я пойду.

Я пытаюсь выползти из-под одеяла. И хоть на мне пижама, но ощущаю я себя под взглядом Нажинского абсолютно голой. А он стоит себе, скрестив руки на груди и смотрит, прищурившись.

– Так и будешь пялиться? – спрашиваю сердито.

– Я уже видел тебя обнажённой, чего стесняться? – поднимает саркастично бровь.

– Пять лет назад! И всего один раз! – задыхаюсь я от смущения и возмущения.

Такое ощущение, что у него совсем нет понятия чужих границ. И физических в том числе.

Возмутившись, я отбрасываю одеяло и вытягиваюсь перед мужчиной в полный рост. И понимаю это уже только когда его тяжёлый взгляд скользит по моему телу медленно вниз.