Неправильный инквизитор, ведьма и сын старосты - стр. 23

Коен надулся еще больше, покачал головой.

- Он бы этого не сделал. – Так уверенно это сказал. - Не с Марийкой. Я… Он, конечно, далеко не святой, и тебя убить бы мог, в это я верю. Ты чужая и ведьма… уж прости. И Стефана убить бы мог, он достойный противник. Но вот так… он бы не стал. Только я все равно понял, что не хочу больше с ним под одной крышей. Не могу. Поругались. Крепко так поругались. Я сказал, что уйду. Он – что если только попробую, найдет меня собственными руками прирежет.

Зубами заскрипел.

Не прирезал бы, конечно. Но найти бы нашел.

- А Марийку ты, значит, одну бросил? – сказала я.

Коен аж дернулся. То ли испуганно, то ли… Кулаки сжал. Ноздри раздул.

- Скажешь, не бросил? – удивилась я.

- Я с Аделиной говорил. - Коен засопел сердито, - и она сказала, что в соседней деревне для Марийки уже жениха подыскала. Что тот жених хоть о ней сможет позаботиться, не то, что я… Он, конечно, не так молод, но… он еще с Майтеком ходил воевал, под Тарву, рука твердая. Жену защитить сможет.

- И что, думаешь, нужен Марийки этот новый жених?

Коен аж пятнами бордовыми пошел – так ему все это было безразлично.

- Почем мне знать? – буркнул, отвернувшись.

* * *

В походных делах толку от Коена оказалось немного.

Хотя парень он неплохой, и старался честно.

Весь день честно шел по лесу за мной, не жаловался, хотя точно к таким переходам не привык. А я его еще и немного кругами помотала, потому что торопиться нам особо некуда, а на дорогу выходить не хотелось.

На ночь остановились недалеко от большой деревни, на холме. Если повыше на дерево залезть, то и огни в домах можно разглядеть.

Костер разожгли.

И вот тут Коен умудрился ляпнуть: «А что у нас на ужин?» Я поржала над ним, он страшно смутился.

- Что поймаешь, то и на ужин, - сказала я. – Или, может, ты с собой в дорогу взял?

Не брал он ничего, конечно. И я не брала.

Воды мы из ручейка попили, я во фляжку набрала, фляжка у меня всегда с собой.

Гус никогда не спрашивал, что на ужин. Он мог и ужин добыть, и приготовить сам. И костер разжечь куда ловчее, и… да что говорить… Неудавшийся инквизитор. Их всему учили, и выживать в одиночку в лесу, и по следу идти сутками без отдыха, и дичь добывать, и похлебку варить и белье самому себе стирать. Все делать самому, даром, что благородных кровей.

За дичью мы с Гусом вдвоем ходили. Весело было. Я живое могу на расстоянии почувствовать, и не только человека, а хоть белку. А почувствовав – ухватить, так, чтобы белка замерла и нас к себе подпустила. А Гус брал маленький камешек и, вложив немного силы, кидал. Он такими камешками со ста шагов стальной доспех прошибить может. Что уж о белках говорить. Так что с ужином у нас никогда проблем не было. Хоть белку, хоть птицу… зимой, если уж совсем плохо, я могла и мышей из нор выманивать. Но так-то птицы в лесу всегда есть.

Да я и сама могла, без Гуса справиться. Птицу на ветке усыпить, а когда упадет – голову свернуть.

И сейчас могла бы. Но очень хотелось посмотреть, что Коен делать будет. Первая же ночь мне многое покажет.

Коен, голодный и уставший, заметно приуныл.

Сбежать-то он сбежал, а вот как жить дальше – представлял не очень. Хотя деньги у него были, так что пока не пропадет. А там, кто знает, может, побегает и домой вернуться надумает. Ему-то пока бояться нечего, только и сделал, что сбежал, отец его простит.