Неправильная помощница - стр. 9

— Могли бы и не стрелять, достаточно того, как вы забили меня ногами, — говорю почти тихо и поворачиваюсь, чтобы выйти за дверь.

Тут же хочется заплакать, ком в горле размером с теннисный мяч, но помню о камерах и иду за свой стол. Теперь тупо пялюсь в экран.

Двери лифта открываются, и в приемную вплывает видение чистой красоты… Ну так бы наверняка сказал любой мужик со спермотоксикозом, а на деле просто женщина, отчаянно желающая найти постоянное жизнеобеспечение в виде одного хамоватого гения. Все такое кричащее. От рыжих волос до синего костюма, который заканчивается в районе бедра.

— Добрый день. Как вас представить? — конечно, я знаю, как ее зовут, но настроение у меня «говно» и так просто эту эротическую радость к начальнику я не впущу.

6. Глава 6.

— А где Софа, — она даже не здоровается.

— Софа ушла в декрет. Так как я могу вас представить?

— Августина Соломина, он меня ждет, — она делает шаг к двери, но я встаю перед ней.

— Госпожа Соломина, вы присядьте, я о вас доложу, и если он скажет, то я вас непременно запущу.

— Вы… Софа меня всегда пропускала.

— Софа работала тут пять лет, у нее был кредит доверия, а у меня пока только ипотека под грабительский процент.

Сказать, что мадам ничего не поняла, это ничего не сказать. Но думаю, Распутин общается с ней по другой причине. Гораздо более приземленной.

— Присядьте, пожалуйста.

Она хмыкает, поворачивается ко мне спиной и изящно ковыляет до дивана, куда садится так же.

— Кофе мне. Капучино.

Открываю дверь генерального и заглядываю, не делая больше нескольких шагов. Распутин в той же позиции, словно не отрывался от вертолета.

— К вам Августина пожаловала.

— Понял. Пусть подождет, сделай ей кофе и спроси, в каком ресторане забронировать стол.

— А временные рамки?

— Минут двадцать, не больше. Когда мы уйдем, разбери корзину с моими рубашками и отнеси все в химчистку.

Не помню, чтобы Софа говорила мне о таких обязанностях, но сейчас лучше не спорить.

Выхожу обратно, где дама пытливо на меня смотрит, словно не сводила взгляда с двери.

— Ну?

— Он приказал сделать вам кофе и узнать, в каком ресторане забронировать столик. И нужно подождать, — иду к кофемашине, делаю капучино и несу любовнице Распутина.

— Вам, милая, нужно со мной дружить, иначе долго вы тут не протянете.

Она протягивает тонкие пальцы к чашке в моих руках. Я за долю секунды понимаю, что ее пальцы коснулись горячего фарфора. Но трагедии уже не избежать. Она тут же с визгом опрокидывает кипяток на меня.

— Идиотка, он же горячий!

— А какой еще должен быть кофе?! — пытаюсь отлепить от себя горячую ткань, которая плотно липнет к телу, обжигая, а эта тупая курица бегает по кругу, крича и ругаясь совсем не по-женски.

— Что тут происходит!? Мария Викторовна…

Я даже не смотрю на него, просто пытаюсь справиться со слезами, которые так и норовят испачкать кожу солью.

— Августина, у тебя просто пятно на юбке, угомонись, — рявкает Распутин, хватает меня за руку и тащит к себе в кабинет.

— Тебе нужно ее уволить, — летит нам вслед, но слышно уже плохо, особенно в ванной, куда меня затаскивает начальник.

Я бы возмутилась, если бы могла хоть что-то сказать от той боли, что одолевает часть груди.

Почти не реагирую, когда Распутин просто срывает с меня блузку и лифчик, наклоняется за чем-то и тут же запенивает мне грудь и живот чем-то белым.