Неправильная помощница - стр. 2
– Да пошли ты уже, скоро ты сама будешь глотать у тирана, – ЧТО?! – В смысле тирана. Глотать тирана и не давиться.
Она утаскивает меня из конструкторского отдела в коридор. Бежит так, словно не на восьмом месяце беременности, но я все равно ее торможу.
– Ну чего еще? Он пока в офисе, надо брать быка за рога.
– Страшно, – нет, сам наш генеральный не то, чтобы страшный. Скорее даже очень симпатичный. Настолько, что у нас половина компании по нему вздыхает. И все бы очень хотели стать его помощницами, но Софа, его бессменный секретарь, выбрала меня, уже все показала, всему научила, но все равно… – Страшно…
– Волков бояться – в лес не ходить…
– Распутин не волк, он скорее минотавр. Ну знаешь, тот что с рогами, – показываю рога, а Софа смеется. Тянет меня к лифтам, а я бурчу вслух. – Чего мне на месте не сиделось. Отличная должность, никаких перспектив, а главное стабильность, зарплата, внимания к моей персоне почти нет. Замахнулась же я на место помощницы генерального. А если я, как старуха, останусь у разбитого корыта?
– Маш, ты много думаешь. Ты молодая, перспективная и ты мечтаешь учиться у Распутина.
– Сейчас я мечтаю сходить в туалет.
– Нет времени, мне еще сейчас выдержать его ор придется по поводу ухода в декрет.
– А он не знает?
– Представь себе! – смеется Софа, а я только удивляюсь, как при работе на Распутина можно оставаться такой позитивной. Я слышала, что до нее он увольнял помощниц каждую неделю. Возможно, старое проклятие вернется, когда на эту должность приду я? Точнее, ЕСЛИ я приду на эту должность.
Мы выходим на этаже, большую часть которого занимают три помещения. Приемная с огромными окнами на весь Новосибирск, переговорная и, конечно, кабинет Распутина. Святая святых, куда могут попасть лишь избранные. Наверное, поэтому для меня дикость, когда Софа ковыляющей, легкой походкой подходит к двустворчатой двери и открывает ее без стука.
– Стой тут и готовься, и попробуй только сбежать… – шепчет она мне, повернув голову, и заходит в логово зверя. Я же шумно выдыхаю, чувствуя, как озноб от сердца спускается к пяткам, но все равно иду вперед. Еще немного, чтобы прикоснуться к резной двери, чтобы услышать, что происходит внутри.
Ради возможности учиться у Распутина я, наверное, буду даже готова на него поработать. Терпеть его несносный характер, даже позволю на себя орать.
– Арсений Ярославович, отвлекитесь, пожалуйста, – начинает Софа, а я пытаюсь заглянуть в щелку, но высматриваю лишь часть его крупной спины, облаченной в уже мятую рубашку. Наверное, опять за чертежами все утро простоял.
– Не сейчас, София Вадимовна. Потом зайди.
– Не могу потом, потом я ухожу в декретный отпуск.
Его рука с закатанным до локтя рукавом опускается резко, словно падает. Он оборачивается, и теперь мне видно часть волевого лица. С трехдневной щетиной.
– Какой еще декретный отпуск? Кто тебе разрешал беременеть.
– Муж.
– Давно тебе говорил, нужно развестись.
– Давно говорю, вам нужно жениться.
– Заняться мне больше нечем. Я не могу тебя отпустить. Как, по-твоему, я буду работать без помощницы? Ты должна была предупредить меня за две недели и найти себе замену.
– Заявление было у вас на столе месяц назад, а замену я нашла. Мария Викторовна, проходите!
Встряхиваюсь, гордо вскидываю голову и толкаю дверь, делая шаг вперед. Но путаюсь в длинной юбке и позорно грохаюсь на пол, довольно болезненно ударяясь локтем.