Непоследние времена - стр. 28
– …и жару, – вздыхает Саид Омар.
– Жару?! Саид, ты же вроде из Африки?
– Слушай, вот про Россию все говорят, что здесь медведи по улицам бродят, а про Африку все почему-то думают, что там пекло, – заводится Саид. – А у нас в Кении, между прочим, зимой средняя температура плюс пятнадцать, летом плюс двадцать девять, а здесь, в Саратове, уже вторую неделю плюс сорок. И вообще! У нас на улицах алкоголь не пьют. И собак столько не бегает. И курить можно только в отведенном месте. И девушки одеты скромнее.
– Ну, ты полегче, Саид, – улыбается Сачин из Индии. – А то я тебе сейчас путеводитель по Кении покажу. Там, между прочим, написано, что нужно быть осторожным: можно столкнуться с проявлениями черного расизма.
– Это устаревший путеводитель, – нахмурился студент. – У нас пару лет назад в стране был политический кризис, сильные волнения, столкновения межэтнические, но все это уже позади. Теперь у нас решено туризм развивать, поэтому белый человек – самый уважаемый человек. Деньги убивают беду.
– Бабло побеждает зло! – поправляет товарища Сачин из Индии.
Саид совсем огорчается и уходит в коридор. Мы с индусом пытаемся
обсуждать недостатки и преимущества мировых религий. Но разговор расползается, потому что про индуизм чего ни спросишь – ответ один: «Это является предметом дискуссий». Я так понял, что обидеть индуса по религиозному признаку практически невозможно.
Нас слушает Лариса Савинова, сотрудник дома ребенка. После пожара на время ремонта всех детей раскидали по областным учреждениям, и теперь у нее свободного времени вагон.
– Сачин, а у вас в Индии часто детей бросают? – спрашивает Лариса Борисовна.
– Редко, – отвечает индус. – А если и бросают, то сразу же подбирают.
– У нас в последнее время тоже бум усыновления. Иногда ребенку в течение недели новых родителей находим. До детского дома не доходит почти никто.
– Это хорошо, – кивает Сачин. – Это очень по-индуистски.
Лариса Борисовна о чем-то задумывается. Наверное, вот о чем. Пару лет назад в дом ребенка поступил один негритенок. Эфиоп. Его сдала студентка из этого самого общежития. «Не могу, – говорит, – вернуться с ним на родину – убьют». Мальчик хороший, веселый, умный. К нему многие приемные родители присматривались, но не забрал никто. Живет теперь в каком-то детском доме. Ага.
2. Наши беды
Бунт богачей
Гибель муравейника
Иноки ГУИНа
Немного личного
Случай на исповеди
– Электричество опять подорожало. Третью неделю воды горячей нет. А батареи уже пятый год чуть теплые.
– Ну и в чем же здесь твоя вина?
– Какая же тут моя вина? Никакой.
– Так чего же ты, дружище, ко мне пришел? Ко мне только со своей виной приходят. Я же протоиерей, а не управдом.
Да, это исповедь. Реальный случай, который рассказал мне знакомый священник из моей любимой Тверской области. И я бы ни в коем случае не стал писать об этом, если бы речь шла о случайном курьезе. Исповедальные курьезы на то и курьезы, что они всегда разные. А случай, когда в церковь приходят как в Страсбургский суд, как в самую последнюю инстанцию, стали уже закономерностью и больше похожи не на анекдот, а на иллюстрацию из серьезного социологического исследования.
Исповедь – это, вообще-то, адский труд. Как выразился один из заслуженных работников этого труда, «я сам себе напоминаю девочку из чеховского рассказа “Спать хочется!”. Ты годами, десятилетиями убаюкиваешь громкого, капризного, непослушного ребенка, а он все равно не спит. И никогда не уснет. И ты об этом знаешь. И все равно убаюкиваешь».