Непоследние времена - стр. 17
– Ага, вот и на том выездном заседании Общественной палаты хабаровские чиновники только и говорили: «Имидж края, имидж края». Сколько денег тратится на этот имидж – страшно подумать! Да вы сделайте на эти деньги хотя бы безбарьерную среду в нашем поселке – я же первая об этом положительную статью напишу.
– Папочка вредничает, папочка вредничает, – вздыхает Ольга Перминова, врач-фтизиатр, многодетная мать с высшим образованием.
– Отстаньте от меня, голова болит! – стонет папочка, не отрывая лица от подушки.
Бывший инспектор лесхоза на 88-м году жизни окончательно понял, что больше никому не верит. Последней, кому верил, была Татьяна Седых.
– Не обижайтесь, Павел Васильевич, – почти про себя говорит Таня, сжимая в руке допотопный крупнокассетный диктофон. – Я сделала все, что смогла.
Шесть лет назад у Павла Иванченко, ветерана всего, что только можно, выключился свет. Оказалось, что всю свою жизнь он прожил неправильно – злостно питался электричеством от железнодорожной линии, к которой его улицу Встречную подключили еще большевики в мохнатом году. Год назад выиграл суд. К нему даже пришли электрики и даже включили свет. Но тут же выключили, объяснив, что их дело – подключить, а теперь должны прийти те, кто будет эту линию обслуживать. А те, кто должен обслуживать, не идут и не идут, потому что формально никто за эту линию не отвечает, а фактически – никто и не хочет. После таких объяснений у Павла Васильевича выключилось сердце – дочка еле выходила отца после инфаркта.
– Когда я была маленькая, он все рассказывал про японскую войну и приговаривал: «Это ужас, что там японцы творили, это ужас, что японцы творили…» – говорит дочь-фтизиатр. – А теперь рассказывает про свои дела и приговаривает: «Это ужас, что тут русские творят…»
В доме у Павла Васильевича с его супругой Анной Ефремовной давно выполнены заветы президента по части энергосберегающих лампочек: другие от автомобильного аккумулятора долго не горят. Вместо холодильника – холодный ручей, который протекает мимо дома.
– Танечка, ты не расстраивайся, все у нас получится, я ведь тоже пробивная, да-да-да, – тараторит многодетная мать. – Вот у нас в отделении одно время вообще ничего не было, медикаментов не хватало, а я взяла и в «Поле чудес» написала.
– Куда?!
– Ну, Якубовичу. Вы не думайте, я не дура, я до этого и в Минздрав писала, и президенту – бесполезно. Дай, думаю, в «Поле чудес» напишу. И что вы думаете, проходит три месяца – и нас снабжают медикаментами. Мне потом на телевидении по телефону сказали, что они переслали мое письмо в Минздрав с пометкой: «Ну пожалуйста!» А тем, наверное, стыдно стало – все-таки Якубович.
Через час Татьяна решит для себя, что нет, все-таки она сделала не все, что смогла. Через два сядет писать двадцать первый репортаж про ветерана без света. А завтра утром понесет на почту очередную пачку телеграмм и заказных писем во все нужные и ненужные министерства и ведомства страны. После типографии это вторая часть расходов ее маленького бизнеса – такое ощущение, что прибыль для нее выражается не в деньгах, а в хороших новостях. На почте Таню уважают особенно, и не только как постоянного клиента. Пару лет назад она их тоже «опозорила» в своей газете: вы посмотрите, в каких условиях работают наши почтальоны! После этого почту стремительно отремонтировали.