Непорочная для Мерзавца - стр. 9
В какой-то момент мне даже хочется, чтобы он опустил ладони еще ниже, чтобы эти руки стали капельку сильнее, обозначились на ягодицах хотя бы временными отпечатками. Поэтому тянусь к нему, прижимаясь боком, осторожно поглаживая его грудь через дорогую рубашку. Он всегда подтянут, хорошо одет и пахнет хозяином жизни, и мне по душе такая гремучая смесь, потому что, вопреки всему, она обещает защиту, а не разрушение. И я больше никогда не соглашусь на что-то другое. Поэтому и собираюсь стать его женой, чтобы спрятаться от мира мужчин в неприступной башне брака.
И когда Дима откликается на мою мольбу и пытается разжать мои губы поцелуем, что-то резко, ошеломительно меняется. Даже не понимаю, что, но воздух вокруг будто наполняется разряженным кислородом, и каждый вдох внезапно насквозь пропитан совсем другим запахом, и эти стоны мне в губы – они чужие.
Распахиваю глаза – и взгляд хищника пронзает меня до самого затылка. Боль такая нестерпимая, что хочется плакать, но глаза сухие от страха.
Габриэль?
Он насмехается, хватает меня за щеки и грубо раскрывает рот, как будто я – рыба, проглотившая его хитрую наживку, которую он достанет даже из желудка, и плевать, если порвет легкие и гортань. Я физически ощущаю, как он тянет, водит и морит, и вместе с отравленным поцелуем разрывает меня изнутри. И с упоением глотает губами мои жалкие попытки его остановить.
— Нет! – Я пинаю его ногами… и смотрю в ошалелые глаза Димы, которого только что чуть не столкнула с дивана.
— Кира, я… Прости, черт. – Он потирает переносицу, морщится и встает.
Я выдыхаю только когда зона моего личного пространства снова оказывается приятно пустой. Видит бог, я хочу его полюбить, хочу дать ему то, что он заслуживает, потому что ни один мужчина на свете не сделал бы для меня столько, сколько сделала он. Но каждый раз, когда мы пытаемся сблизиться, что-то происходит. Мы словно два грызуна в пластиковых шарах: бьемся друг об друга, делая вид, что это достаточная степень физической близости и нас все вполне устраивает. Но на деле все куда сложнее.
Тем более сегодня, сейчас, потому что этот порыв был порождением ненависти и страха, а никак не любви. И потому что в этот короткий импульс, в долю секунды, достаточную для рождения Частицы всего, я чувствовала себя живой.
— Я не тороплю тебя, хорошо? – Дима ищет на моем лице признаки прощения, а я несусь к нему, чтобы спрятать голову на плече.
Потому что он может увидеть там то, от чего мои внутренности скручиваются узлом, а душа сгорает от ненависти, только на этот раз – к себе самой.
Мой психолог говорит, что это пожар наполнил меня тягой к саморазрушению. И впервые за два года я не могу ничего противопоставить его словам, потому что любая нормальная женщина на моем месте давно бы сбежала от Ангела смерти, а я, вопреки здравому смыслу, надеюсь уйти от него живой.
— Мне просто нужно немного полежать, - говорю сбивчиво, путаясь в словах, потому что собиралась отделаться усталостью после лекций, но в последний момент вспомнила, что вместе с подругами сбежала после второй пары.
И мое неуклюжее вранье кажется настолько очевидным, что я поскорее иду к лестнице, чтобы не оглядываться на человека, которого только что, сама того не желая, оскорбила предназначенным другому поцелуем.