Непорочная для Мерзавца - стр. 20
Я падаю на спину, все еще сжимая лекарство в руке, и, кажется, пальцы вот-вот сплющат его, словно картонный. Дима ведет ладонями вверх, замирает около кромки трусиков, и я с шумом – громче, чем собиралась – всасываю воздух через нос. Дима не останавливается, поднимает голову и прижимается губами к моему животу, скользит языком по кромке пупка. Я втягиваюсь сразу вся, словно та странная земляная лягушка, которая в минуту опасности сжимается до состояния не аппетитной высохшей картофелины.
Я должна чувствовать возбуждение, потому что Дима мне правда нравится. В нем есть шик и шарм, у него самые потрясающие в мире соломенные волосы и совершенно фантастические серо-стальные глаза, он занимается спортом и притягивает женские взгляды. Мне невероятно повезло, что после случившегося именно Дима оказался рядом. Но я не могу заставить себя думать о везении в такой момент, потом что единственное, чего хочется, несмотря на жару, забраться с головой под одеяло. Закрыть глаза и представить…
Веки сжимаются до красных призрачных полос, и хочется оглохнуть, чтобы не слышать, как Дима шепчет слова извинения и просит не отталкивать его, потому что он сходит от меня с ума и потому что день совершенно дурацкий, и моя кожа – все, что может его спасти. Как будто я волшебная игрушка, потискав которую, он обретет душевный покой.
«А ты и есть игрушка, - откликается внутренний голос, почему-то предательски похожий на голос Габриэля. – Дорогая красивая игрушка для олигарха, и он купил тебя за дорогие вещи, украшения, машину и обучением по специальному эксклюзиву а-ля «будущая жена влиятельного политика».
— Я просто с ума от тебя схожу, - говорит Дима, взбираясь сверху, зажимая мои ноги своими коленями.
Мне не нравится чувствовать себя беспомощной, и первая попытка вырваться приходит неосознанно. Я толкаюсь, вытягиваю спину, мотаю головой в безмолвной попытке провопить свое категорическое «Нет!»
— Ш-ш-ш, - успокаивает он. – Я не буду до конца, не заводись, маленькая.
Но уговорить себя лежать без движения никак не получается. Это все равно, что лежать на раскаленных камнях под солнцем и не замечать слезающую кусками кожу. И хочется схватить Диму за щеки, заставить посмотреть мне в глаза и до сорванного горла орать, почему же он не видит, что что-то не так. Со мной, с ним, с нами?
Кто-то стучит в нашу дверь. Дима вскидывается, мотает головой и смотрит на меня так, будто только что проснулся и не понимает, как мы очутились в одной постели. Время позднее, но я заранее благодарна любому, кто вторгся в этот поганый сон наяву.
— Прости, ради бога… - Он сдавленно дышит и после третьего удара кричит: - Да иду!
Только когда он выпадает из зоны моего личного комфорта, я перевожу дыхание. Меня словно заново запустили, подключили к аппарату после кратковременной остановки сердца. И порция живительного лекарства из баллончика тает на языке.
Дима возвращается через минуту с полным подносом всяких фруктов и бутылкой вина в ведерке со льдом. Обслуживание в номер здесь по часам, но для постояльцев их «люкса» особые привилегии. И мне противно от того, что я наслаждаюсь ими, будто имею на это право, будто уже заплатила аванс своим телом.
— Прости, маленькая, - он выглядит искренне огорченным из-за того, что перегнул палку.