Непокорные - стр. 32
Смахнув пыль, Вайолет уловила слабый запах, исходящий от платочка, – запах чего-то легкого и цветочного. Лаванда. Едва уловимый, призрачный аромат, но его оказалось достаточно. Воспоминания мгновенно хлынули в мозг, как будто она прикоснулась к скрытому источнику. Ощущение, как ее обнимают теплые руки, как густая душистая завеса волос щекочет лицо. Тихая мелодия колыбельной, звук сердца, бьющегося над ухом.
Эти перо и платок…
Они принадлежали ее маме.
И Отец хранил их в своем столе как что-то важное. Особенное.
Перед ней возникла давняя фантазия о свадьбе родителей. Еще красивый Отец в светло-сером свадебном фраке. Мама – здесь Вайолет представляла девушку с круглыми щечками и острым подбородком, с черными струящимися волосами – улыбается и берет его за руку. Их лица светятся в лучах солнца, над головами кружатся лепестки.
Порой Вайолет гадала, способен ли Отец любить что-нибудь – кроме охоты и Империи, – но она знала, что Отец женился на ее матери вопреки воле умерших родителей и наперекор традициям. И все эти годы он хранил эти вещи, напоминавшие о ней. Она представила, как он сидит за столом, прижимая к носу этот платочек, прямо как Вайолет сейчас.
Может быть, в тот вечер она неправильно поняла его? Возможно, там они смогут что – то сделать, чтобы ты не стала такой же, как она. Казалось, эти слова сочатся ненавистью.
Возможно ли, что она ошиблась, что она заблуждается? При этой мысли сердце подпрыгнуло. Возможно, он любил ее мать очень сильно. А потом она умерла.
Вайолет почти пожалела его.
Она не знала, сколько времени простояла с этим кусочком ткани в руке, но в какой-то момент она осознала нечто странное.
Она могла слышать. Теперь – по-настоящему. Как будто тяжелые шторы, толстое оконное стекло и древние каменные стены исчезли. Она могла слышать, как трепещет крыльями воробей, взлетая с платана. Гортанный призыв канюка, зовущего подругу, кружащую высоко в небе. Полевую мышку, шуршащую в поисках пищи в кустах под окном.
Вайолет задумчиво посмотрела на вещи в своих руках. И тут трижды постучались в дверь: условный сигнал от Грэма. Неужели Отец уже вернулся? Вайолет посмотрела на свои часы. Едва минуло десять утра. Наверное, он уехал раньше, чем она полагала.
Ей очень хотелось взять перо и платочек с собой, но что, если Отец заметит пропажу? Тогда он догадается, что она побывала в его кабинете. Возможно – при мысли о том, что она собиралась сделать, сердце забилось сильнее, – он не заметит пропажу пера. Она просто возьмет его ненадолго, а затем вернет на место. В конце концов, оно долгие годы было в полном распоряжении Отца…
– Вайолет, – зашипел Грэм за дверью. – Ты там? Он вернулся! Быстрее!
Кровь у Вайолет бурлила от волнения; она положила платочек обратно в ящик, а перо сунула себе в карман. Она аккуратно закрыла за собой дверь отцовского кабинета и крадучись поднялась в свою комнату.
В качестве проверки она уселась на пол и вытянула из-под кровати шляпную коробку.
Внутри висела сотканная паутина, Золотце был жив-здоров, и судя по мертвым мухам и муравьям, которые усеивали его логово, аппетит у него был отменный. Он поднялся на лапки, моргнул ей всеми восемью глазками-бусинками и золотистой вспышкой взлетел в воздух. Приземлившись на плечо Вайолет, он прижался к ней, и она улыбнулась. В груди разлилось тепло и побежало дальше по венам.