Непокорная. Пташка для Ястреба - стр. 14
– А эксплуатирует как приблудную, – передразнила я и, чувствуя, что вот-вот взорвусь, ускорила шаг, бросив через плечо: – Дай мне пять минут, переоденусь и пойдём.
Пока переодевалась и относила поварихе позаимствованные вещи, довела себя до высшей точки кипения. Я знала, чем обернётся приезд сводной сестры, и всё бы отдала, чтобы не появляться дома, пока Латифа гостит там со своим новорождённым сыном.
Она была всего на пару лет старше меня, но к ней всегда относились как к младшей. Любимица отчима не отличалась покладистостью, послушанием или острым умом, но могла легко раздуть скандал на пустом месте, придумать, чем я провинилась, или вытребовать любую вещь, лишь бы та не досталась мне.
В итоге у неё был полный шкаф шмоток, а я донашивала одежду за мамой. По мере возможности Латифе дарили украшения и духи, обещая купить всё то же самое и мне, но в следующий раз. Надо ли говорить, что этот «следующий раз» не наступал даже при весомом поводе?
Переняв отношение своего папочки, ко мне Латифа относилась как к досадной помехе, а в лучшем случае, как к прислуге. Унижала и обижала, причём не только за глаза, но и в присутствии родителей. Отчим поощрял свою кровиночку, а мама смиренно молчала, боясь перечить мужу.
Причин не появляться дома я имела предостаточно, и могла бы соврать, что подменила кого-то из коллег, но… Своё недовольство отчим мог выместить на маме, и это я допустить не могла.
Каждый вечер машина, выделенная управляющим для служебных целей, развозила сотрудников, отработавших свои смены, поэтому добираться домой по темноте самостоятельно нам с мамой не пришлось.
Посёлок, где мы жили, находился совсем недалеко от отеля, но нас всегда высаживали на перекрёстке, а дальше приходилось топать не менее двух километров по утрамбованной дороге, нагретой за день палящим солнцем.
Встревоженная дорожная пыль оседала на длинном подоле платья, щедро покрывала сандалии и просачивалась везде, где могла. Уставшие и голодные домой мы добрались уже к полуночи, но, как всегда, никто не встретил нас ужином или хотя бы добрым приветствием.
– Назира, где тебя шайтан носит? – услышав, как хлопнула дверь, заорал отчим и, выглянув в крохотную прихожую, скривился: – А, ну всё ясно. Опять птаха перед гостями порхала.
– Халид, ты ужинал? – пытаясь сгладить назревающий скандал, спросила мама и, распутав узлы платка, дополнила: – Или Латифа что-нибудь сготовила?
– Мам, ну какая готовка? – запричитала сводная сестра, появившаяся из кухни и, смерив меня презрительным взглядом, пожаловалась: – Малой не спит, а я уже с ног валюсь.
– Страдалица ты наша, – прицыкнув языком, притворно заохала я и, скинув сандалии, усмехнулась: – Кто же знал, что младенцы орут, не слазят с рук и иногда мучатся коликами. Ах, ну да, я вспомнила, – ты же с братьями ни дня не сидела, а я с лихвой в няньках намучилась.
– Вот и займись, раз такая опытная, – огрызнулась Латифа и, шагнув ближе, сунула мне в руки недовольно кряхтящий свёрток.
Тут же развернулась и, покачивая располневшей попой, направилась в нашу комнату. Вернее, в мою комнату, которую, судя по всему, снова отдали важной гостье, не спросив моего согласия.
– Эй, ты куда?.. – провожая её растерянным взглядом, возмутилась я, но мама нахмурилась и, шикнув, качнула головой.