Неподвластный феномен - стр. 29
Тит ассистировал Андрею. Вместе они трудились на благо исследовательского центра «Фундаментальные основы биотехнологии», а проще говоря – осваивали грант на изучение возможностей так называемого изолированного мозга.
– Как ваше ничего, Андрей Николаевич?
– Привет, Тит. – Андрей всё еще вписывал в журнал данные автожектора, но это не мешало ему разговаривать. – Если продолжишь помпезничать со мной – угодишь в одну из треклятых банок. Станешь тринадцатым жильцом Кошкина Дома. Будешь там верховодить.
– Да бросьте. Вам – пятьдесят пять, а мне – всего двадцать восемь. Всё равно что отца не уважать.
– Ты обращаешься к отцу по отчеству?
– Ну, нет, конечно.
– Ага, значит, не хочешь в банку.
Тит пожал плечами и, подхватив рабочий планшет, начал обход.
Лаборатория была довольно просторной, около двадцати семи метров в длину. В северо-восточной части имелась зашторенная операционная, где Андрей анатомировал подопытных. Вдоль стен мрачными шеренгами стояли автожекторы. Раньше их насчитывалось ровно двадцать, но в прошлом месяце колба с мозгом морской свинки начала протекать, так что осталось всего девятнадцать.
Кровяной сыворотки, насыщенной кислородом, удостаивались только самые живучие экземпляры – такие как Прима и Кошкин Дом. Кошкиным Домом Андрей называл автожектор с головными мозгами кошек. Нежизнеспособные мозги животных, как правило, утилизировались уже через сутки. Кошки же продолжали жить какой-то своей жизнью, изредка подавая сигналы, типичные для жалоб.
Тит остановился у Кошкиного Дома и тщательно изучил показания автожектора. Крошечные кошачьи мозги лежали друг на дружке, образовывая бугристую, неаппетитную пирамидку. На самом верху находилась чья-то Николетта. Или Рыжуля. Тит уже не помнил.
– Скажите честно, Андрей Николаевич, вы планируете заполнить Кошкин Дом доверху?
Андрей с готовностью оторвался от записей. Прищурился, изучая автожектор с кошачьими мозгами.
– А у тебя есть кошка, Тит?
– Нет, пока еще нет.
– Тогда не отвлекайся.
– Да, конечно. Вы включали сегодня Волнорез?
– Что ж, Тит, справедливый вопрос. И почему я до сих пор этого не сделал?
Волнорез находился у восточной стены и представлял собой экспериментальную модель энцефалографа, позволяющего считывать неинвазивным методом биоэлектрическую активность головного мозга. Проще говоря, Волнорез мог обнаружить любое живое существо, включая мозги в автожекторах, и прочитать его. Последнее особенно пугало Тита.
Радиус действия Волнореза был ограничен, но для этой части острова его возможностей вполне хватало. Наспех сделав несколько пометок в планшете, Тит поспешил к восточной стене. Андрей как раз вглядывался в экран Волнореза.
– Так, Тит, давай-ка посмотрим на улов. Вот в радиусе пяти метров находятся два высокоразвитых мозга. У одного из них регистрируется повышение бета-ритма, что может свидетельствовать о тревоге и смущении.
– Ну, Андрей Николаевич!
– Чем занимается Мона?
– Это не честно, – пробормотал Тит. – Вы и без прибора знаете, что она мне нравится. Что ж в этом такого?
– Просто держу руку на пульсе, как ее муж. Свободные банки, помнишь?
Несмотря на болтовню, оба не сводили глаз с лиловой линии внизу экрана. Она принадлежала загадочному существу, прятавшемуся в прибрежных водах острова. Сейчас линия была нитевидной, ничего не сообщающей. Внезапно она изогнулась, точно изумленная бровь.