Непобежденный - стр. 18
В августе сорок первого на окраине Гомеля Михаил Васильевич в последний раз увиделся с родным братом Володей. Брат чудом вырвался из окружения после боев в Западной Белоруссии, где он в составе электротехнической роты возводил укрепления на новой границе. Крепко обнялись Зимянины на прощанье. Владимира Зимянина, рядового пулеметчика, направили под Киев, где он в кровопролитных боях сложил голову и был похоронен в безымянной солдатской могиле.
Известный литературовед Вадим Валерьянович Кожинов, увлекавшийся историей, беседовал как-то с обозревателем радиостанции «Голос России». Назвав отечественную партизанскую войну «грандиозной», Кожинов заметил, что иногда эту войну не совсем правильно представляют. «В ней видят такую, знаете, войну, которая возникла как бы сама собой. Но так не бывает, это трудно. Конечно, она управлялась из Москвы». В подтверждение сказанного Кожинов сослался на одного из руководителей «тогдашнего партизанского движения, известного человека по фамилии Зимянин», который ему, Кожинову, «очень много рассказывал».
«Михаил Васильевич (кажется, так его звали?), скажите, сколько раз вы были за линией фронта?» Зимянин отвечал: «В 1941 году – один раз, в 1942 году – два, а вот в 1943 году – уже восемь, наверное». Кожинов поверил Зимянину, поскольку тот мог заявить, что «вообще не вылезал из немецкого тыла», и проверить это было бы невозможно. А Зимянин честно сказал и скромно: «Не так много».
«Человек подвижный, необычайно энергичный, целеустремленный, он всех заражал своим энтузиазмом, – рассказывал генерал КГБ СССР, а в годы Великой Отечественной войны герой-партизан, Эдуард Болеславович Нордман. – Его обаяние, широкий политический кругозор, талант организатора, смелость и выдержка в сложной обстановке снискали ему уважение среди партизан».
«В конце февраля 1943 года Пинское партизанское соединение вело тяжелые бои с превосходящими силами оккупантов. На нас бросили сорокатысячную группировку войск, танки, авиацию. Немцы окружили партизан…
После нескольких дней упорных боев отряды стали отходить на запад, в Логишинский и Телеханский районы. А три роты отряда В. З. Коржа оказались за кольцом окружения. Корж приказал командовать “отколовшимся” отрядом Николаю Баранову, а я стал комиссаром. Пришлось нам выходить в Любанскую партизанскую зону. Это был трудный переход. Мы везли на санях и несли на себе своих раненых. Их предстояло самолетом отправить на Большую землю. Люди измучились до предела.
В штабе Минского партизанского соединения Р. Н. Мачульский и И. А. Бельский отдали приказ нашему отряду временно перейти в их подчинение. Через сутки приказали атаковать крупный гарнизон в Постолах. Капитан Николай Баранов ответил:
– Есть разгромить гарнизон противника.
Я как комиссар отряда возразил: приказ выполнять нельзя. Погубим людей. У партизан по сотне патронов на винтовку, по два диска на РПД. Это на полчаса боя.
А наступать придется по чистому снегу. Надо подкрепить нас патронами, гранатами, дать время на разведку и подготовку к бою. В общем, по своему комиссарскому праву я “тормознул” приказ командира отряда.
Сразу же вызвали в штаб соединения: почему не выполняете приказ? Я объяснил.
– Вы не наши, вы пинские, боеприпасов не дадим.
Завязалась словесная перепалка.