Неожиданный роман - стр. 8

Лиз как раз раскатала тесто и начала нарезать из него печенье с помощью подаренного Джеком набора специальных рождественских формочек, когда в кухню вернулась Кэрол. Она собиралась ехать за Джеми, и Лиз сразу подумала о том, что младший сын будет рад помочь ей справиться с домашними делами. Больше всего Джеми любил помогать матери, когда она что-то готовила, поэтому когда через четверть часа Кэрол привезла его домой, мальчуган вскрикнул от радости, увидев, чем занята Лиз.

Первым делом он запустил руку в миску с тестом и, отщипнув кусочек, с удовольствием съел.

– Можно я тебе помогу, мам? – спросил он, глядя на нее нежными темно-карими глазами. Джеми был прелестным ребенком – темноволосым, пропорционально сложенным, с тонкими чертами лица и улыбкой, от которой сердце Лиз неизменно таяло. В семье Джеми был всеобщим любимцем, и Лиз знала, что он еще долго останется для нее малышом.

– Конечно, можно, только сначала вымой руки, – сказала она. – Кстати, где ты был?

– У Тимми, – ответил Джеми, вытирая мокрые руки полотенцем.

– Ну и как?

– Они не празднуют Рождество! – сообщил Джеми, и его темные глаза слегка расширились от удивления. – Почему, мам?

Он вывалил остатки теста на разделочную доску и принялся раскатывать его.

– Потому что Тимми и его родители – евреи, – ответила Лиз. – Или иудеи, если уж быть точной. Иудаизм – это такая религия.

– Но зато у них все время горят свечи, и они уже целую неделю ходят друг к другу в гости и дарят подарки. Почему мы не евреи, мам?

– Думаю, нам просто немного не повезло, – сказала Лиз с улыбкой. – Но уверяю тебя: ты тоже будешь доволен своими подарками.

– Я просил Санта-Клауса принести мне велосипед, – с надеждой сказал Джеми. – Я написал ему, что Питер научит меня кататься.

– Я помню, милый, – кивнула Лиз. Она сама помогала Джеми писать это письмо. Все письма, которые ее дети когда-то писали Санта-Клаусу, она собирала и хранила в нижнем ящике комода под постельным бельем. Иногда, когда у нее выдавалась свободная минутка и дома никого не было, Лиз доставала их и с удовольствием перечитывала. Это были просто удивительные письма – наивные, чистые, исполненные трогательной детской веры в волшебство, а письма Джеми – те и вовсе были особенными.

Почувствовав ее улыбку, Джеми поднял голову и улыбнулся в ответ. Их глаза на несколько мгновений встретились, и сердце Лиз сладко заныло от переполнявшей его любви.

Джеми был особенно дорог ей – пожалуй, даже дороже остальных, хотя говорить так было бы, наверное, нехорошо.

Дело было даже не в том, что Джеми был ее последним, младшим ребенком, которого она родила относительно поздно – в тридцать два, а в том, что он был не такой, как все. Джеми появился на свет намного раньше положенного срока, перенес серьезную родовую травму, связанную с неправильным положением плода. К этому добавились последствия кислородной терапии, которую врачи применили, чтобы спасти ему жизнь. Он мог ослепнуть, но обошлось. Правда, вскоре выяснилось, что Джеми страдает задержкой умственного развития – не то чтобы очень сильной, но все-таки отличавшей его от нормальных сверстников. Это, впрочем, не мешало ему неплохо успевать по всем предметам, преподававшимся в специальной школе, в которую он ходил уже четвертый год, и быть внимательным, ответственным, общительным и любящим. И хотя Лиз знала, что Джеми никогда не станет таким, как его брат и сестры, в последнее время она даже забывала об этом.