Неоновый убийца - стр. 2

: сделал свое дело, удивил всех и исчез, никому не попавшись на глаза. Что потрясало почти так же, как и сама манера, в которой он демонстрировал свои ужасные сцены. Дерзкий, готовый полагаться как на тщательно разработанный план, так и на удобный случай, Неон, как окрестила его пресса, получал удовольствие исключительно от публичности своих работ.

С пересохшим горлом и противным жжением в животе Джексон припомнил Вики Уэйнрайт, первую жертву Неона. Вики – уроженка Дарема, совсем недавно получившая должность в солидной адвокатской фирме, – отбилась от подружек во время разгульного девичника. В ночь, когда переводили часы на час назад[3], ее каким-то образом заманили в квартиру неподалеку от Почтового Ящика – огромного торгового и офисного центра, расположенного по соседству со зданием Би-би-си. Здесь, несмотря на обилие охранников и камер слежения, ее и задушили.

Первым, что ему запомнилось, когда он оказался на месте преступления, было характерное пронзительное зудение – результат пульсации газа в стеклянных трубках под воздействием переменного электрического тока. В оставленную открытой дверь на балкон тянулись толстые макаронины проводов, подсоединенных к трансформатору, который был подключен к одной из розеток внутри квартиры. Трансформатор запитывал несколько неоновых вывесок.

Полностью одетое тело Вики было уложено в шезлонг на балконе. Могло показаться, что она просто спит, если б не висящая в воздухе вонь. Там, где кого-то недавно убили, всегда стоит совершенно определенный запах, и Джексон был с ним слишком хорошо знаком.

При внимательном осмотре обнаружились характерные отметины вокруг шеи, оставленные удавкой, сломавшей ей подъязычную кость. Под бровями и на веках краснела петехиальная сыпь – бесспорное свидетельство гибели от удушья. Свидетелем подобного Мэтт становился не раз, но впервые видел, чтобы тело сияло огнями, словно ярмарочный аттракцион. Эффект это производило такой, будто женщина погребена в саркофаге из разноцветного стекла. В Ллойд-хаусе[4] едва не обвалилась связь, когда туда десятками принялись названивать встревоженные обыватели.

Неоновая картина изображала карикатурный разинутый рот с торчащим из него красным языком, который нависал прямо над головой у убитой. Ультрафиолет в флуоресцентных трубках буквально выжигал сетчатку, набрасывая на мертвое лицо резкие черные тени. Смутно припомнилось, что вроде схожий сюжет он уже где-то видел. Ну да, у «Стоунз» – на обложке альбома «Липкие пальцы».

Потрясенный и растерянный, тогда Джексон даже не подумал, что подобное «произведение искусства» могло произрасти на местной почве. Нет, неоновая надпись «Конец игры», поставленная прямо перед телом и сияющая всем, у кого хватало духу ею любоваться, выглядела явно винтажной. При виде ее он ощутил натуральную тошноту, но все же надеялся, что восстановленная вывеска может оказаться зацепкой.

В ходе следственных мероприятий удалось проследить ее до одной лондонской фирмы, которая закрылась десять лет назад. Ни чеков, ни накладных. Ни к чему не привели и попытки обнаружить следы ДНК преступника – квартира сдавалась внаем на регулярной основе, и предыдущие постояльцы оставили в ней натуральную кашу из биологического материала.

Два месяца спустя в полиции Западного Мидленда вновь загремели тревожные колокола. Когда поступило сообщение о том, что убийца вновь нанес удар, Джексон, к своему стыду, ощутил некий мрачный подъем. Все элементарно: чем больше эпизодов, тем больше шансов прищучить Неона. Правда, делиться этой мыслью с родителями Ванессы Бут явно не стоило.