Необязательная страна - стр. 10

Все, что касалось Афганистана, представляло собой большую проблему: неровный рельеф, запутанный этнический состав, не менее запутанная общественная структура, характерный своей нетерпимостью трайбализм, его коварство в политике и горькое наследие десятилетий, унесенных войной и оккупацией. Но самая большая проблема лежала по другую сторону границы – это Пакистан.

Талибан предпринимал свои действия за пределами линии ФАТА, однако его лидеры имели бизнес далеко на юг от нее – в Кветте. Они использовали относительную безопасность пакистанского города для перегруппировки и управления повстанчеством в Афганистане. Талибские командиры набирали пехотинцев из числа учащихся медресе в пуштунских районах Пакистана и открывали тренировочные центры, госпитали и заводы по производству бомб в городах, находящихся на небольшом расстоянии от афгано-пакистанской границы.

Более того, еще со времен своего формирования в 1994 году повстанческая организация имела тесные связи с разведывательным ведомством Пакистана и получала финансовую и военную помощь Исламабада. Пакистан поддерживал военные наступления талибов на протяжении всех 1990-х годов, и даже после того, как американское наступление покончило с господством Талибана в Афганистане, эти взаимоотношения продолжались.

Пакистан рассматривал Талибан в качестве стратегического актива, который мог бы помочь не допустить Индию в Афганистан и держать его под своим контролем. Этот фактор сделал афганское повстанчество региональной проблемой. Всегда довольно трудно сражаться с повстанчеством, но бороться с таким движением, которое имеет безопасное убежище на случай отступления, расположенное среди симпатизирующего населения, и которое может опираться на финансовую, разведывательную и военную поддержку соседней страны, – гораздо более сложная задача, возможно, на несколько порядков. Талибан и Аль-Каида воюют в Афганистане, а когда становится жарко, они уходят на юг через границу, чтобы залечивать свои раны, рекрутировать и готовить новых бойцов, а также планировать дальнейший ход войны. Нечего сказать, но коллегиальное руководство движением стало общеизвестно как Шура (Верховный совет) Кветты, по имени города, в котором проходят заседания. Афганская война началась пугающе похоже на вьетнамскую, причем Пакистан действовал примерно как Лаос, Камбоджа и маоистский Китай, вместе взятые. Война приобретала новый дорогостоящий параметр, который требовал срочного учета и внимания.

К тому времени как президент Обама въехал в Овальный кабинет, сила Талибана уже представлялась неукротимой. Талибы создали гибкие децентрализованные структуры, подчиняющиеся и докладывающие руководству в Пакистане, но организованные с учетом местной специфики. Практически по всей стране у них имелась общенациональная политическая инфраструктура на местах со своими теневыми губернаторами и районными руководителями. В некоторых случаях присутствие Талибана носило номинальный характер – почти исключительно пуштунское движение не доходило до каждого уголка полиэтнического общества Афганистана, – но в других местах талибы контролировали все.

Движение обладало мощью, однако никто не знал точного числа его членов. По оценкам правительства США, на 2009 год талибов было не более 35 тысяч человек. Из них ядро – самое большее две тысячи человек, представлявших собой закаленных боями ветеранов предыдущих войн в Афганистане. Группа числом поболее, возможно от пяти до десяти тысяч человек, вела борьбу для того, чтобы отомстить за злоупотребления со стороны правительства либо за смерть родных и близких во время американского воздушного налета и бомбардировок. Самое большое число борцов, 20 и более тысяч человек, – это наемники, воюющие за несколько долларов в день.