Ненужные (сборник) - стр. 8

Да, положа руку на сердце, тетя Лена вызывала у нее двойственное чувство, но тем не менее Марина искренне верила, что в новой семье им будет хорошо.

– Смотри, твоя подружка, – вдруг сказала Саша, и Марина обернулась, столкнувшись взглядом с полной девочкой в ярко-красной куртке и теплой шапке с двумя помпонами.

– Варя, а я тебя не заметила, – робко, словно извиняясь, произнесла Марина.

– Да ты никогда никого не замечаешь, – фыркнула Варя. Она вытерла варежкой нос и вдруг сказала:

– Это из-за тебя я сегодня контрольную по матеше не написала. Мне Раиса двойку теперь поставит.

Марина растерянно моргнула.

– Не могла, что ли, списать дать? – продолжала распаляться Варя. – Подумаешь, воображала!

– Варя, Раиса мне и так два замечания сделала, – запинаясь, ответила Марина. – Когда я оборачивалась… Я начала тебе писать записку с ответами, но урок уже закончился.

Однако эти аргументы не оказали должного воздействия, и Варя смерила одноклассницу взором, преисполненным ядовитого презрения:

– С тобой так никто дружить не будет. Одна останешься! Нужно помогать!

Саша переводила недоуменный взгляд с сестры на возмущенную толстую девочку. Неизвестно, чем закончился бы спор, если бы к ним не подошла кондукторша – тучная женщина лет пятидесяти пяти с серым пуховым платком на голове. Мясистое лицо багрового цвета «украшал» фингал под правым глазом, редкие зубы смахивали на сгнившую ограду, изо рта тянуло несвежим дыханием. Через плечо – небольшая облезлая сумочка из кожзама с гремящей мелочью.

Судя по выражению заплывших глаз, кондукторша была явно не в духе.

– За проезд, – отрывисто произнесла она, держа перед собой темно-желтый моток билетов.

Глядя на нависшую над ними грузную кондукторшу, Марина неожиданно испытала неосознанную тревогу. До сегодняшнего дня она не встречала эту неопрятную женщину – раньше на их маршруте работал седой старичок, которого все называли дядя Вася.

«Может, он заболел? И вместо него теперь будет ездить эта тетя с синяком?»

– Оплачиваем проезд, – раздраженно повторила кондукторша, и Варя с Мариной торопливо полезли в карманы. Женщина взяла четыре пятирублевых монетки от Вари, оторвала ей билет и уставилась на ладошку Марины, в которой, поблескивая медью, лежали два кружочка по десять рублей.

– Эта с вами? – хрипло спросила она, тыча толстым пальцем со стершимся лаком в сторону Саши.

– Да, – тихим голосом ответила Марина. – Она моя сестра.

– Сколько ей лет?

«Шесть, – сверкнуло в мозгу Марины. – Скажи, что Саше шесть лет! И тогда не придется платить!»

Эта мысль еще резонировала в закоулках сознания, когда из ее рта непроизвольно вылетело:

– Семь.

– Тогда еще двадцать рублей, – безапелляционным тоном заявила кондукторша.

Марине внезапно стало жарко, хотя из ее рта вырывались облачка пара.

– Двадцать рублей? – переспросила она, хотя прекрасно слышала женщину.

– Да. За себя и сестру.

Саша, словно чувствуя приближающуюся беду, прижалась к Марине, испуганно глядя на кондукторшу. Та продолжала сверлить сестер ледяным взглядом.

Дрожащей рукой Марина потянулась к кармашку. Задела об «молнию» содранную утром заусеницу, поморщилась. Пальцы нащупали четырнадцать рублей – два «пятака», одна двухрублевая монетка и две рублевые.

– Ну?! – повысила голос кондукторша.

– У меня… гм, у меня только четырнадцать, – несмело проговорила Марина, раскрывая ладошку. Женщина сипло усмехнулась: