Ненужная жена. Рецепт любви - стр. 40
— И лицо на морозе не замерзнет, — пробормотала я, растирая румяна по коже девочки.
Ее круглая мордашка вмиг стала точь-в-точь как у ангелочков на картинках в ярко раскрашенных книжках. Лиззи тотчас спрыгнула со стульчика, бросилась за зеркалом.
— Красота какая! — ахнула она, рассматривая себя и так, и этак. — А губы можно намазать?
— Ну, попробуй! — рассмеялась я, помечая в своей тетради, что масла надо добавлять в помаду намного меньше.
Лиззи тотчас же и накрасилась. Никто ее этому не учил, но она сложила губки уточкой и старательно выкрасила их, возя по ним пальцем, испачканным в помаде.
Помада на ее губах глянцево блестела. Лиззи крутила мордашкой, разглядывая себя и так, и этак, и, шаля, и мне щеки нарумянила.
— Сестрица, да ты еще краше, чем была! — воскликнула она, рассматривая мое румяное лицо. — Ох, если ты такая выйдешь в поселок!.. От женихов отбоя не будет!
— Не говори глупости, — отмахнулась я. — Никто мне не нужен.
Тут в дверь негромко стукнули.
— Пришел покупатель, — сказала я, отирая руки о передник. — Давай, заканчивай здесь с пластырями. Я схожу, узнаю, чего ему нужно, и будем помаду делать!
Я накинула на плечи шубку, толкнула двери, и…
…Нос к носу очутилась с Жаном!
Мне показалось, что кровь заледенела у меня в жилах, когда я увидела его красивое лицо!
У него были все такие же черные, волнистые длинные волосы, связанные ленточкой.
Такие же синие красивые глаза. Только сейчас я видела — в них не отражается ничего живого и теплого. Они были холодны, как лед.
Он был так же статен, высок и хорошо одет. В темно-синий, почти черный, дублет, украшенный шнурами, серебряным шитьем и мелкими поблескивающими камешками.
И улыбался так же приветливо, как в первый день нашего знакомства.
Бывший муж… Признаться, я уже привыкла к мысли, что его в моей жизни не было. Он словно умер, и я дышала свободнее с этой мыслью.
Он шагнул было ко мне, приветливо улыбаясь, но я отшатнулась, как от привидения.
Мне показалось, что в его присутствии мне душно, нечем дышать. И страх накатывает волнами.
— Не смей ко мне приближаться! — выдохнула я.
Жан остановился.
На его лице выписалась обида.
— И это вместо поцелуя? — произнес он разочарованно. — Вместо слов любви? Так ты встречаешь мужа, вернувшегося из долгой поездки?
— Твоими словами любви я сыта по горло! — прорычала я яростно. Сама не заметила, как в моей руке оказалось сучковатое полено, промерзшее, тяжелое. — А ну, отошел от моей двери! Можешь ехать в другую поездку, мне все равно!
Он послушно сделал шаг назад. Надо ж, какой сговорчивый!
— И зайти меня не пригласишь? — глядя на меня невинным взглядом, произнес Жан. — Я только что с дороги. Спешил тебя увидеть.
— Тебя сюда никто не звал! И не позовет никогда! — яростно рыкнула я.
Умом я понимала: у меня, маленькой и хрупкой, не было ни малейшего шанса против него. Но отступать я не собиралась! Только драться!
Но Жан был само миролюбие.
— Какая ты стала, — произнес он с ноткой восхищения, рассматривая мою простую, но чистую одежду. Мой белый фартук, льняную косынку. Выбившиеся пряди светлых чистых волос. Мои нарумяненные щеки! Его голос —это отдельный инструмент. Бархатный, обволакивающий, полный обаяния. Жан на нем играл виртуозно. Выжимая тончайшие оттенки эмоций. — Красивая, смелая. Уверенная…