Неночь - стр. 59
Нет.
«Не смотри…»
Мия неуверенно подала голос:
– Входите.
Дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошла фигура в черной мантии, пересекла ее и встала у изножья кровати. Мия настороженно подняла могильную кость.
– Либо вы ошиблись комнатой, либо девушкой…
Незваный гость поднял руки. Затем откинул капюшон, и Мия увидела копну светлых локонов, а также знакомые глаза, пристально глядевшие на нее в прорезь черной ткани.
– Наив?..
Но это невозможно! Крюки кракена разодрали внутренности женщины в клочья. После двух перемен разложения под солнцем ее кровь должна была переполниться ядом. Как, во имя Пасти, она может быть жива, не говоря уже о том, чтобы ходить и разговаривать?
– Ты должна была умереть…
– Должна была. Но нет, – невысокая женщина поклонилась. – Благодаря ей.
Мия покачала головой.
– Ты не обязана меня благодарить.
– Не только благодарить. Она рисковала жизнью, чтобы спасти Наив. Наив не забудет.
Когда Наив достала из рукава нож, Мия отшатнулась, а Мистер Добряк раздулся в ее тени. Но женщина просто провела лезвием по ладони – и из пореза потекла кровь, капая на пол.
– Она спасла Наив жизнь. Поэтому Наив перед ней в долгу. И, на глазах у Матери Ночи, клянется своей кровью.
– Тебе не нужно этого делать…
– Готово.
Наив наклонилась и начала развязывать шнурки на ботинках Мии. Девушка ойкнула и спрятала ноги под себя. Тогда женщина потянулась к узлу на рубашке, но Мия отмахнулась от нее, отползла по кровати и подняла руки в защитном жесте.
– Так, а ну-ка послушай меня сюда…
– Она должна раздеться, – сказала Наив.
– Ты правда ошиблась девушкой. И вообще-то приличные люди сначала предлагают чего-нибудь выпить.
Наив уперла руки в бока.
– Она должна помыться перед встречей с Духовенством! Если Наив позволят говорить откровенно, от нее разит лошадьми и экскрементами, волосы жирнее, чем лиизианское сладкое мясо, а все тело покрыто запекшейся кровью. Если она хочет явиться на свое посвящение в Церковь Матери похожей на двеймерскую дикарку, Наив рекомендует сберечь всем время и сразу прыгнуть с Небесного алтаря.
– Погоди… – Мия моргнула пару раз. – Ты что-то сказала о мытье?
– …Да.
– С водой? – Мия встала на колени и прижала руки к груди. – И мылом?
Женщина кивнула.
– Даже с пятью видами мыла.
– Зубы Пасти! – Мия развязала узелок на рубашке. – Значит, ты все-таки не ошиблась девушкой.
У подножия каменной богини собрались темные фигуры, окутанные бесцветным сиянием.
С их прибытия в Тихую гору прошло двенадцать часов. Четыре с тех пор, как Мия проснулась. Двадцать семь минут с тех пор, как она заставила себя вылезти из ванны и прийти в Зал Надгробных Речей, оставив в воде слой крови и грязи, который, если бы ему дали еще несколько перемен на созревание, и сам смог бы оттуда уйти.
На ней была мантия из приятной на ощупь ткани, влажные волосы она собрала в косу, тело девушки источало аромат душистого мыла. Повернув за угол, Мия увидела других аколитов – двадцать восемь человек, одетых в безжизненно-серый. Увидела итрейского верзилу с кулаками размером с кувалду. Жилистую девицу с короткими рыжими волосами и волчьим коварством в глазах. Рослого двеймерца с живописными татуировками на лице и такими широкими плечами, что на них можно было возложить весь мир. Двух светловолосых и веснушчатых ваанианцев – судя по виду, брат и сестра. Худощавого паренька с голубыми, как лед, глазами, стоявшего в конце ряда за Триком. Он был таким неподвижным, что Мия не сразу его заметила. Все примерно ее возраста. Все стойкие, голодные и молчаливые.