Ненавижу любить тебя - стр. 28

Несмотря на растерянность и подавленность, я не смогла сдержать улыбку. Пёс склонился над миской и принялся с шумом лакать воду.

Засмотревшись, я не сразу заметила Кирилла. Как же раздражал его взгляд! Самоуверенность так и пёрла от него, тогда как мне, чтобы держаться, приходилось собирать все силы.

— Не забудь, что погода в Питере бывает дрянной. — Между его пальцев появилась карточка. — И кстати, на катке холодно.

— Я знаю. — Хотела было взять, но Кир отдёрнул руку.

Хмыкнул. Мерзавец! Одним мимолётным движением он выбил почву у меня из-под ног. Как сдержалась, не послала его куда подальше, не знаю.

Выждав, он опять протянул карточку.

— Не переусердствуй.

— Боишься, твоих чемпионских гонораров не хватит на поход по магазинам?

— Боюсь, что ты можешь забыться. А я не люблю сливать деньги в пустоту.

Он хлопнул себя по ноге, и Стёпа подошёл к нему. Важно, вразвалочку. Кирилл присел перед ним, потрепал по здоровенной голове. Про меня оба словно забыли. Оно и к лучшему. Не переусердствовать? После этого захотелось сделать наоборот.

Сафронов всё-таки не забыл обо мне. Задрал голову и посмотрел. И толку, что я стояла, а он сидел возле пса? Всё равно ощущение было, что он стоит на пьедестале, а я… где-то у подножья. Мерзко.

— В час ты должна быть дома. Выезжаем в два.

Сказав это, он встал. Пёс поплёлся за ним, держась возле ноги.

Сафронов, Санкт-Петербург… Я посмотрела на карточку. Золотая, конечно же. Бросила взгляд вслед Кириллу, на опустевший дверной проём. Сказать или сделать я могла что угодно, только это не отменяло справедливости его слов — он сделал себя сам. Сколько стоит участие в шоу олимпийского чемпиона? В этом я не разбиралась, могла только догадываться, что очень дорого.

А мне не то что никто не заплатит, если я где-нибудь поучаствую — даже не позовут.

Кирилл

Сидя на подоконнике, я допивал кофе. Вторая чашка помогла сбросить остатки сонливости. Всё же спонтанные решения — самые правильные. Карины дома не было. Куда делась — яснее ясного.

Стёпа приподнял голову, прислушался. Поднялся и поплёлся в коридор. Вскоре оттуда раздалось шуршание пакетов. Я продолжал сидеть, дожидаясь, пока Карина придёт сама.

— Тебе идёт, — заметил, когда она появилась в кухне.

Специально ведь зашла, не снимая новенького яркого пальто. Алое, с чёрной вышивкой. Оно отлично подчёркивало её стервозность.

— Спасибо, — ответила она, всё равно что фыркнула.

Откинув голову, я упёрся затылком в прохладное стекло. С шеи моей новоиспечённой невесты свисал лёгкий шарф, на ногах — аккуратные сапоги с острыми носами. Да, чёрт подери, оно того стоило. И сумма, на которую полегчал счёт, тоже.

Глядя на Карину, я испытывал удовлетворение.

— Покажи, что под пальто.

Разумеется, она поняла, о чём я. И всё равно одарила раздражённым взглядом.

Я допил кофе и спустился с подоконника.

От Карины пахло свежестью и дорогими духами. Сам того не желая, вдохнул поглубже. Потянул за кончик шарфа. Скомкал и, не глядя бросив на стол, расстегнул её пальто. Кивком велел отойти.

— Может, тебе купить себе куклу? — язвительно спросила она, повиновавшись. — Раз так нравится рассматривать одёжки?

— Зачем? Если я захочу что-нибудь порассматривать, у меня есть ты.

На ней было простое шерстяное платье под горло. Чёрное, доходящее почти до колен. Ничего особенного, но… В паху стало тяжеловато. То ли от дорогого запаха, то ли от того, как платье подчёркивало изгибы тела. Вот и ответ, почему из всех девчонок я втюрился в неё. В ней всегда было нечто манящее.