Ненавижу босса! - стр. 7
Я достала бланк заказа и протянула начальнику. Он прочитал, тоже ослепительно улыбнулся, а дальше сделал то, после чего я решила, что из нас двоих к врачу нужно не мне. И не к стоматологу.
Продолжая радостно улыбаться, завотделом начал рвать бланк на мелкие кусочки. Может быть, ему уже сообщили о том, что я нынче персона нон-грата? Но даже это не повод отправить в мусорку такой крупный заказ.
– Фирма «Солярис», – со смехом сказал он. – Скажите-ка, Лина, а вас не смутило, что им вдруг понадобилось так много канцтоваров?
Возмущение варварскими действиями застряло у меня в горле, не успев вырваться наружу. Я ничего не ответила, но про себя подумала, что да, смутило.
– И вы наверняка носили им образцы, – он улыбался, как фокусник, который достал из пустой шляпы кролика и теперь наслаждается изумлением публики. – В этом же нет ничего странного! Разве может нормальный человек купить папку, предварительно не ткнувшись в нее носом?
Я без сил опустилась на стул. Мой последний шанс уплывал в далекую даль, даже не помахав ручкой. Неужели это все какой-то глупый розыгрыш?
– Да-а, Лисова, – продолжал плясать на моих костях завотделом, – сколько вы у нас работаете?
– Полгода, – выдавила я. – Семь месяцев, если точнее.
– Удивительно, остальные агенты нарываются на «Солярис» в первые недели, ну максимум месяц работы… По крайней мере, теперь понятно, почему вы не делаете особых успехов.
– Что за «Солярис»? – раз уж лодка моей жизни идет ко дну, я имею право знать, кто пробил в ней днище и насыпал камней.
– Владелец фирмы – бывший однокашник нашего Никиты Владимировича. Что они там сто лет назад не поделили, не знаю. Но у него установилось стойкое неприязненное отношение к нашему боссу.
Сдается мне, владелец «Соляриса» тот еще засранец. Но я не могла не почувствовать в нем родственной души. Стойкое неприязненное отношение к боссу – вот прям мое. Мы с этим «Солярисом» могли бы на этой почве даже подружиться, тем более мужик-то симпатичный. Стали бы периодически напиваться с горя, и третий тост у нас бы не менялся из года в год: «Чтоб ему пусто было!», и не нужно было бы называть, кому именно, все понятно без слов.
Но, похоже, этой дружбе уже никогда не случиться. Судя по всему, «Солярис» подложил мне какую-то крайне неприятную свинью.
– Они издеваются, – продолжил завотделом. – Приглашают к себе новичков, если те звонят, отбирают у них кучу времени, создают огромный заказ, но, разумеется, никогда его не выкупают.
Новичков. Это слово больно резануло по ушам. Новичок на такое мог повестись, но я-то не новичок. Если честно, совсем-совсем честно, уволить меня все же стоит. И когда Никита Владимирович подпишет соответствующий приказ, я на него даже обижаться не буду.
А на кое-кого другого – буду.
– Спасибо, пожалуй, я пойду к зубному.
Вот теперь у меня правильное выражение лица, теперь каждый поверит, что ничего приятного мне в ближайшие часы не предстоит. И ошибется, потому что очень даже предстоит. Раз я потеряла работу, жизнь моя кончена и все летит в тартарары, почему бы не позволить себе удовольствие расцарапать лицо этому самому «Солярису».
– Кстати, Лисова, – раздалось из-за спины, – Никита Владимирович просил вас зайти, как только вы появитесь.
Нет-нет-нет! Общаться с Никитой Владимировичем прямо сейчас мне не хотелось от слова «совсем». Я поспешно скривила физиономию настолько, насколько это было возможно, приложила руку к щеке и простонала: