Ненавистная жена - стр. 30

Когда Макар вошел вновь, Игорь уже проснулся и натягивал брюки, стараясь на меня не смотреть. Он грубо чертыхался на незнакомок, которые стремительно собирались.

Друг Борзова меня тоже мало интересовал, поэтому я перенесла из машины оставшиеся книги и не обратила внимания, когда он проорал:

– Ярослав, мать твою, просыпайся! Так дерьмово я себя еще ни разу не чувствовал!

Ярослав

«Пошла отсюда!.. Надоела….»

Спал хреново. Тошнило не только от шлюх и алкоголя, но и от себя самого.

Не помню, как уснул. Запомнил только, что прогнал девку, которая сидела между ног, и повалился в постель, проклиная упрямую Мышь, прочно засевшую в голове.

Удовлетворение от секса не пришло и покой не вернулся. Злость продолжала кипеть внутри, не отпуская даже во сне и заставляя только туже чувствовать прутья железной клетки, в которую я попал.

Я бы удовлетворился слезами девчонки и ее покорным взглядом – тем, что она приняла свое положение в моем доме. Я не собирался давать ей ни малейшего права менять мою жизнь. Все ждал, когда она выйдет из спальни и увидит собственными глазами, какого жеребца ей подсунул папаша. Но проклятой гордячки не было слышно. Словно она, и правда, забилась в щель.

Голова болела и трещала, но я хорошо запомнил последнюю мысль перед тем, как отключиться: А что дальше, Ярый? Продолжишь трахать шлюх?.. Как это поможет избавиться от ошейника, который на тебя надел Корнеев? Ты теперь его цепной пес при единственной дочери. Твоя собственная жизнь ничего не стоит, она – лишь гарантия ее безопасности. И на скольких бы продажных баб ты не влез, этого не изменить.

Вот почему старику плевать, что именно я стану делать и как жить. Я обязан заботиться о его Мыши. Точка!

Моей Мыши.

Моей жене… Черт!

– Ярослав? Твою мать!

Я просыпаюсь от окрика Игоря и протираю рукой глаза. Тряхнув головой, приподнимаюсь на локте, собираясь спросить друга, какого черта он вздумал орать… и вдруг замираю, охренев от увиденного…

В моей гостиной находится здоровяк. Тот самый хмурый тип, с которым я вчера сцепился у ворот дома – еще один пес Корнеева. С сумками в руках он направляется через всю комнату и идет так, словно находится на своей территории. Брезгливо поджав губы, пинком отбрасывает с дороги мешавшую ему пройти вещь, и скрывается за стеной.

Что?

– Какого…

Я вскакиваю с постели, обматывая простыню вокруг голых бедер, и вываливаюсь из спальни. Очутившись в гостиной, рявкаю:

– Эй, ты! Стоять! – приказываю незваному гостю, наливаясь злостью. – Какого хрена здесь происходит? Что ты делаешь в моем доме?!

Сначала убираются девки. А за ними, чертыхаясь и матерясь сквозь зубы, исчезает Серов. В гневе со мной лучше не связываться и Игорьку это хорошо известно, но ублюдок Корнеева не теряет самообладания и, оставив сумки в соседней спальне, возвращается.

Хмуро глядя на меня, цедит сквозь зубы:

– В ее доме, Борзов. Теперь это дом Марины, и я делаю то, что должен был сделать ты. Обеспечить ей комфортную жизнь.

– А еще что?

– Доказать, что Корнеев не ошибся, выбрав тебя, – вдруг хладнокровно бросает.

Мне плевать, что он думает и кому служит. Но он забылся и, похоже, что-то недоговаривает, и вот на это я уже не могу закрыть глаза.

Я надвигаюсь на него и хватаю рукой за борт кожаной куртки. Рванув к себе, предупреждаю, давая ублюдку Босса последний шанс остаться на своих двоих: