Ненавистная пара - стр. 18

– К сожалению, боль в ребрах никак не может заглушить мое волнение и тоску.

Тьфу, хоть бы не подавиться этой сопливой чушью!

– Тоску?

– Лежа в постели, я ведь не могу видеть тебя. – Ага, до тех пор, пока сам тебя в нее и не опрокину. – И вот я брожу здесь, чтобы ее унять, но зачем ты вышла в такой поздний час? Заметила меня, неприкаянного, в окно?

– Нет. – А я-то думал, что покраснеть сильнее невозможно, но у девочки, похоже, особые таланты. А еще и идиотская привычка вечно в чем-то чувствовать себя виноватой, даже в том, что у нее не было времени и сил пялиться в окна, высматривая меня. – Мне нужно закончить еще дела.

– Но как так-то?! – изобразил я праведное возмущение. – Ты работала без передышки весь день и еще должна? А как насчет твоих братьев?

– Не нужно. – Она втянула голову в плечи и оглянулась на дом. – Мне не трудно. Что там – лошадям сена задать да попоить? Ерунда же.

Да что же ты такая вся покорная, аж тошно!

– Ладно, идем! – решительно взял я ее за руку, и она вздрогнула, будто я ее обжег, а по мне опять прокатилась волна нехорошего торжества. Реагируешь, и на такое мизерное прикосновение реагируешь, мелкая глупышка. Вся ты с потрохами уже моя, почти подо мной. Приятное, однако, чувство точно знать, что уже одержал победу.

Заведя в конюшню, усадил на тюк соломы и схватился сам раздавать корм, кривясь от якобы больных ребер. Ох, как же она кинулась у меня отнимать вилы – ну чисто орлица на защите своего орленка. Вот оно, проглянуло только краешком, а я аж оторопел. Словно не невзрачная покорная Летэ передо мной, а яростная хищница, что до обидного быстро обратно спряталась, испугавшись собственной дерзости.

– Я работаю – ты рассказываешь мне о себе! – безапелляционно заявил я, усаживая ее на прежнее место.

– Обо мне? Но что? – ошарашенно проблеяла она.

– Что угодно! Мне все интересно.

– Теперь я не выйду замуж за Мариса, – пожав плечами, с безразличием констатировала девушка.

После нашего возвращения и моего, безусловно, заслуживающего доверия рассказа о нападении на бедную парочку каких-то мерзавцев все местное воинство в количестве аж пяти человек с почти одинаковыми пивными брюхами кинулось на поиски злоумышленников. Отчим же Летэ гаркнул ей подготовить для постояльца с такой тугой мошной, как я, лучшую комнату, не удосужившись и для вида спросить, в порядке ли она. Зато у меня скользковато тихонько поинтересовался, в каком положении я застал его «любимую доченьку» и не «успели ли сотворить над ней чего дурного». Ну да, надо же выяснить, порчен ли уже товарец или можно подыскивать еще варианты нажиться.

– Опечалена этим? Любила его? – Чихать мне на это, но разговор поддержать вокруг ее персоны нужно.

– Нет. Ни я его, ни он меня, – легко отмахнулась девушка, а мне вроде как и вдохнулось легче.

– Так зачем же он тебе вообще сдался? Неужели ты с таким, как он, свою жизнь видишь?

Летэ помрачнела, опустила голову, уходя в свои мысли, посидела так с минуту. Резко вдохнула, вскидываясь, словно что-то готово было сорваться с ее губ, что-то такое, что заставило ее на миг стать той, уже проглядывающей за маской равнодушного смирения загадочной девушкой, но она явно одернула себя, потухая, и я не выдержал:

– Скажи мне, Летэ! – Понятия не имею, отчего так захотелось узнать, что в ее голове.