Ненастоящая семья - стр. 21

— Я одна здесь не останусь!

Опускаю ноги на асфальт, он забрасывает их назад и, нагнувшись, чуть ли сам не залезает на моё сиденье, просовывая голову в салон. Пытаюсь вытолкать эту гору мышц назад, надавливая на стальные плечи. Рома в ответ пытается пристегнуть мой ремень безопасности, громко чертыхаясь.

— Канарейкина, угомонись!

— Дроздов, выпусти меня! — шепчу в ответ, воинственно сдувая с лица выбившиеся из хвостика пряди волос.

— Я за тебя переживаю, сумасшедшая.

— Не надо за меня переживать…

Его лицо оказывается совсем рядом, в опасной близости, опять нагло и беспринципно врываясь в моё личное пространство. Пухлые чувственные губы сжаты в одну линию, под светло-карими глазами, сверкающими направленным на меня гневом, залегли тени. Денёк, вернее ночь, выдалась у Ромы ещё та. И ещё я отказываюсь его слушаться.

— … я же буду с тобой, — выдыхаю, замерев.

— Со мной, — эхом повторяет Рома.

Черты его лица немного смягчаются, а взгляд теплеет. Смотрит на меня как-то иначе.

Мои руки всё ещё упираются в его плечи, его ладони придерживают мои бёдра, кожу под ними начинает покалывать даже через толстую ткань джинсов. Вся наша поза кричит о двусмысленности и чертовской близости, переходящей за грань, но никто из нас не делает попытки отстраниться.

Хочу погладить по всклокоченным на голове Ромы волосам, пробежаться пальцами по колючей щетине и надавить подушечками на сжатые губы, заставив их расслабиться и приоткрыться. Несколько раз оторопело моргаю, потому что в ужасе оттого, что собираюсь сделать именно это. И, наверное, так и сделала бы, если бы не тихое покашливание отца, которое возвращает нас с Ромой в реальность, где мы не одни.

Округляю глаза.

— Чёрт!

Дроздов ударяется головой о крышу машины и поспешно вылезает наружу, оставив меня наедине с внезапной с распирающей теплотой в груди.

— Роман, ты мне нужен внутри, — говорит папа, тактично не задавая лишних вопросов, и не смотря в нашу сторону.

Он с интересом рассматривает кусты и клумбу рядом с участком.

Ромка, кажется, вспомнил первый курс и как краснеть, в темноте это не особо видно, но его щеки немного порозовели. Он стреляет в меня убивающим взглядом, а я просто пожимаю плечами, пряча улыбку.

— Иду.

— Я с вами.

Никогда не бывала до этого в полицейском участке ночью и, переступив его порог, понимаю, почему Дроздов настойчиво не хотел меня сюда пускать. Контингент тут, мягко говоря, странный. Подбитые физиономии, жуткий запах, странные женщины, кое-кто даже спит на лавке, накрывшись газетой.

Опасливо оглядываюсь и натыкаюсь взглядом на облизывающего разбитые губы бомжевидного алкаша, который мне вдруг пошло подмигивает и улыбается, обнажая грязные зубы. Приходится прибавить шагу и схватить Рому за рукав.

Дроздов недоуменно смотрит на мою руку и закатывает глаза. Отцепляет мои пальцы от ткани толстовки и, не успеваю я возмущенно пикнуть, как Рома перехватывает мою ладонь, крепко сжимая в своей.

6. 6 глава

— Не отстаём, молодёжь!

Папа явно попал в свою стихию: расправил плечи и широким шагом двигается по длинному коридору в сопровождении тучного краснолицего майора. Мы с Ромой только успеваем ноги переставлять и следовать за ними.

Он всё ещё держит меня за руку и хмуро смотрит на всех сомнительных личностей, попадающихся на нашем пути. Мне от этого так приятно становится, хочется прижаться к Роме ещё ближе. Может, даже пусть обнимет меня, хотя бы за плечи? А чего? Мы же пару изображаем, нам и так притворяться несколько месяцев перед остальными, как мы друг от друга без ума. Если вдруг наш тайный брак станет достоянием общественности. Но он ведь не станет? И притворяться не придётся?