Немного плохие - стр. 5
После самоподрывов на рынке город притих. Слухами, как ни странно, народ не делился, кроме, пожалуй, одного. Якобы накануне, в воскресенье, милиционеры проучили деда-зеленщика – как посмел сделать замечание, дескать, они перегибают палку с полномочиями – заехав ему по лицу. Старик свалился набок, скоропостижно умер. Не установить, произошёл ли инцидент со стариком в действительности, или это домысел народного творчества. Слух разросся до легенды, сослужил достойную службу: бунтари не получали сигнал из-за кордона, организовались экспромтом, заранее не обговаривая дату и место выступлений. Авторских прав на эти акции международные организации с дурной репутацией не заявили.
Место для самоподрыва Молоденькой было выбрано значимое. Медресе построено в сер. XVI в. внутри городской крепостной стены. За стеной разбился базар. Медресе с двориком и постройками было вплоть до XIX в. не только учебным заведением, но и караван-сараем для купцов. Плахой для неверных жён. Их сбрасывали с портала на выложенную камнями площадку перед входом в медресе. В сер. ХХ в. комплекс восстановили от увечий, нанесённых временем и землетрясениями, вернули ему первоначальное предназначение – зазывать на намаз, учить книгочеев.
От центрального портала мечети направо начинается пространство рынка, рядом остановка. Через неё тянется широкая и прямая магистраль в студенческий кампус: к знаниям, диплому, профессии и самостоятельности. Для Молоденькой остановка не стала стартом во взрослую жизнь, обернулась финалом. Вчерашняя школьница провалилась в университет. Наступила настоящая жесть, которая привела её туда, куда привела. Позже Лера удивится совпадению своих догадок с просочившимися в публичное пространство фактами биографии Молоденькой, узнает имя.
Не найдя себя в списках принятых в академию МВД, дитё обозлилось на маму, на отчима, не биологический родитель, но вполне адекватный товарищ, на милицию, на белый свет, на судьбу. Обиделась, оскорбилась, озлобилась. Почти отличницу отсеяли. Ту, которая бредила оперативной работой, вросла в образ проницательного следователя, искореняющего преступность под ноль. Ту, которая мечтала продолжить семейную династию, родители в управлении МВД трудятся, она знала о работе в системе понаслышке от них. Усердно работала на высокий аттестат. Старательно занималась спортом, думала, зачтётся. Не пригодилось.
Лера сама прошла через провал в университет. Она поступит на факультет русской филологии со второго раза, закончит его без эксцессов. Работать по специальности не пойдет, ставку сделает на знание других языков. К её литературному русскому прилагались: местный на бытовом уровне; английский – время покажет, что свободный; корейский, диалект дальневосточных переселенцев, понимать гостей из Республики Корея достаточный. Лера запишется в Британский совет на языковой курс. Надеясь отточить разговорный английский с носителями языка, станет завсегдатаем TOLKING CLUB. Одна из сотрудниц Совета похвалит её акцент, результат развитого музыкального слуха, предложит пройти собеседование в мединститут, туда требовались преподаватели иностранных языков. Женщина заверит, с хорошим аттестатом IELTS и русиста примут на работу. Лера пройдёт отбор успешно.
И без Британского совета совершенствовать язык была уйма возможностей. В девяностые и нулевые железный занавес приотворили, в страну ринулись зарубежные миссионеры и волонтёры, инвесторы и предприниматели. Они открывали предприятия и фирмы, курсы и фонды. В массы хлынул поток незнакомой идеологии, необычного образа жизни, дефицитных товаров, неизведанных бадов. Народ разбредался по сообществам и сектам, по курсам и ННО – туда, где вербовщики квалифицированнее. В семьях разгорались нешуточные распри братьев и сестёр, отцов и детей из-за идейных приоритетов. Жизнь бурлила на фоне закрывающихся предприятий, талонов на продукты, зарплат пачками обесцененных денег, аншлагов на выступления экстрасенсов. Таким был переполох – ильга келган той.