Немецкие диверсанты. Спецоперации на Восточном фронте. 1941-1942 - стр. 28
Сначала казалось, что в руке у доктора нож для разделки мяса, но, подойдя ближе, я решил, что все же он больше похож на нож для резки хлеба. Несколькими молниеносными движениями врач провел лезвием с внешней стороны моей руки, чуть ниже локтя. Всего один порез, оставленный на руке в виде тоненького шрама, а рядом вмятины от зубцов ножа, которые прошли глубже. Такая едва заметная татуировка, какие позже мы видели у эсэсовцев, была понятна лишь человеку, имеющему к этому отношение.
Спустя два дня приехали наши новые инструкторы, и начались учения. Шестнадцать часов в сутки мы карабкались по танкам, ползая то по ним, то под ними, учились обращаться с оружием, ракетными установками и всеми типами тяжелой немецкой артиллерии. Вечерами мы занимались тем, что чистили, полировали и готовили оружие к следующему дню. Инструкторы общались с нами по-немецки, в нашей же речи иногда чувствовался русский акцент. Как мы ни старались, все же трудно было перестроиться, ведь, столько времени прожив в изоляции, мы слышали только русскую речь.
Работа была трудной, но интересной, а по сравнению с прошедшими тремя годами обучения в Академии казалась просто праздником. Ведь все это время мы жили в таких ограничениях, так что, несмотря на напряжение, нам было намного легче.
На следующий день после окончания учений начальник нашего лагеря отдал приказ построиться, а затем, не теряя времени, вызвал меня из строя.
– Я получил распоряжение от адмирала Канариса, – сказал он мне. – По его словам, вы один из самых способных учащихся, и у меня есть полномочия присвоить вам звание капитана 115-го прусского подразделения военно-морских сил.
Я стоял лицом к строю, когда начальник лагеря, подойдя ко мне, снял мои лейтенантские погоны и заменил их на капитанские. Я стоял перед ним, натянутый как струна, желая только одного: чтобы кто-нибудь из моих родственников, в первую очередь дед, видел бы все происходящее. Прикрепив погоны, он сказал:
– Думаю, вам будет интересно узнать, что вы теперь самый молодой капитан в германской армии.
Отсалютовав мне, он сделал шаг и встал рядом. Тут же передо мной появился младший лейтенант и встал по стойке «смирно».
– Вольно! – произнес я. Это была первая команда, отданная мной.
После этого начальник прочитал следующее имя из списка – Вилли фон Хоффен. Вилли шагнул из строя и, маршируя, направился к нему, не в силах сдержать легкую улыбку.
– Теперь вы второй в команде этого батальона.
Вилли встал с правой стороны от меня. Затем были назначены четыре командира, двух из которых я видел впервые. Лейтенант Фокс, командир отряда А, лейтенант Шварц, командир отряда В, лейтенант Берг, командир отряда С, и лейтенант по фамилии Вульф, командир отряда D.
Все захлопали, и группа новых командиров, чеканя шаг, промаршировала мимо и встала в нашу шеренгу. Я чувствовал себя чуть ли не самым великим во всем мире, стоя перед множеством людей, и земля уходила у меня из-под ног. Где-то в глубине души я сомневался в правильности выбора. Что касалось Вилли и еще нескольких человек, то они на сто процентов подходили для этой работы, но раз случилось так, что выбрали и меня, то я должен был быть готов выполнить свою задачу настолько хорошо, насколько это возможно.
Остаток дня пролетел незаметно. Во второй его половине прямо на учебном плацу построили платформу. С двух ее сторон водрузили два пулемета, а саму платформу украсили флагами. На асфальте начертили белые линии, обозначавшие месторасположение каждого из четырех отрядов.