Нельзя прощаться - стр. 15

Шахов, как и обещал, передал их через своего водителя, Евгения. Я же попросила Софу забрать сумку, потому как мне не хотелось сейчас с кем-либо пересекаться. С кем-либо из окружения Макса.

Раны такие свежие, что даже одна мысль о нем обжигает все внутри. Не знаю, сколько времени понадобится, чтобы вытравить из себя все воспоминания, связанные с Максимом. Пока это бесполезно, хоть я и обещала себе, что буду сильной. Хватит того, что я всю неделю засыпала, обнимая подушку и заливая ее слезами. Легче мне от этого не стало, камень на душе ни на каплю не уменьшился, как будто, только вырос в размерах.

— Надь, ну ты чего такая грустная? Обиделась на меня, да? — Софа принимает мое состояние на свой счет. На самом деле, небольшая обида к подруге присутствует, но на фоне переживаний посильнее, она теряется.

— Соф, не люблю, когда за моей спиной проворачивают темные делишки, — решаю сказать подруге прямо, не тая своего отношения к ее поведению. — Почему ты не сказала, что Максим ко мне приезжал?

— Тамара сдала, да?

— Даже если Тамара, это не меняет того, что ты поступила не как подруга.

— Я просто переживала за тебя, — дует губы Буданова. Привыкла, что с поклонниками такое поведение прокатывает, но меня ее фирменные фишки не трогают. — Послушай, Надя... Я бы и Стаса не пустила, если бы он не носился с тобой, как с маленьким ребенком. Мне кажется, Ямпольский сильно изменился….

— Еще одна, — закатываю глаза, перебивая Буданову. — У вас с Тамарой одна промоакция на двоих? Отрабатываете спецзаказ?

— Нет, с чего ты взяла?

— Что она, что ты заливаетесь соловьем, нахваливая Стаса. Я к нему не вернусь, Соф. У меня не осталось чувств к этому человеку. Пожалуйста, перестань меня толкать к нему.

— Ты в курсе, что у отца Стаса дела снова пошли в гору?

— И что? Что это меняет?

— Ну… — мнется Софа, заметив мой воинственный взгляд. — Ты бы могла воспользоваться этим и открыть свою фотостудию...

— Соф, мне плевать на деньги Стаса, на положение его отца в обществе. Когда искренне любишь, — сглатываю, чувствуя, как упоминание этого слова царапает горло, — такие вещи совершенно не важны.

— Ну не знаю, — пожимает плечами Буданова. — По мне, в шалаше с милым рая не будет.

— Сейчас разговор не об этом, Соф, ты же прекрасно понимаешь. Ты что-то говорила Максу обо мне? — возвращаю к главному вопросу.

— Я просто попросила его оставить тебя в покое. Это из-за него ты оказалась в больнице да еще и в таком состоянии.

— И больше ничего не говорила? — щурюсь, не совсем доверяя словам Будановой. Свой кредит доверия она исчерпала.

— Нет. Они со Стасом начали цеплять друг друга, а я побежала за подмогой, чтобы все в драку не переросло.

— Ты могла бы рассказать мне, но ты соврала. Я бы никогда с тобой так не поступила, Соф.

— Надь, ну прости, я ведь хотела как лучше. Я не знала, что Шахов так тебе дорог. Ты, что, запала на него?

— Я… Это здесь не при чем, — признаваться в чувствах к Максиму не хочется. Для меня это закрытая страница, а, зная любопытство Будановой… Ох, сейчас мне только разговора по душам с ней не хватало. Ни к чему все это. — Я не люблю, когда за меня решают. И когда водят за нос.

— Обещаю, что впредь не буду лезть не в свои дела, — Софа сворачивает во двор, ловко выруливая меж припаркованных машин. При этом она выглядит такой самоуверенной, будто не машиной управляет, а космическим кораблем.