Нельзя (не) любить - стр. 22
Там я был настоящим засранцем, пока Ярослав чуть не сломал мне руку. Он был русским, и дружить с ним было нежелательно, но я все равно не послушался.
Уже тогда он казался старше своего возраста. Умнее. И когда спустя много лет мы оказались в одном хоккейном московском клубе, я снова увязался за ним. Это сейчас, много лет спустя, во мне появились уверенность, понимание, что я не хуже других, где-— то даже чересчур, но в тот момент мне хотелось стать частью именно его семьи.
И для этого мне нужна была Мира. Дерзкая, мягкая, целеустремленная. Казалось, она рождена для того, чтобы быть со мной.
У нас было множество общих интересов, мы могли болтать часами, но никогда наше общение не выходило за рамки дружеских, пока она сама меня не поцеловала.
Я уже тогда понимал, что из-за Ярослава. Но ведь они брат и сестра, а значит, она спокойно может стать моей.
Тогда я думал именно так, и все правильно.
Только одного не учел.
И теперь мне не хочется вспоминать об этом. И ехать, если честно, не хочется.
— Сынок, ты почти ничего не ешь, — ругается мама, отпивая из бокала белое, сухое вино. Она, как обычно, выглядит превосходно. Такой женский тип, который никогда не увядает. Ингрид такая же. Только чуть смуглее. — Не вкусно? Ингрид говорила, что ты в последнее время рассеянный.
— Все отлично мам, а Ингрид чересчур обо мне заботится.
Я терпеть не могу, когда делают ни на чем необоснованные выводы и тем более решают за меня.
— Ну а кто еще? Тебе сколько лет? Мне кажется, давно пора позаботится о наследнике, а Ингрид…
— Пани Оливия, ну что вы…
— А Ингрид сообщила тебе, что собирается заниматься карьерой, а не детьми? — усмехаюсь я, и увидев выражение лица матери, чувствую, как просыпается аппетит. Что тут у нас? Бифштекс? Отлично. Я спокойно ужинаю и даже не воспринимаю спор двух женщин, и даже когда Ингрид обижается на меня и маму и просто уходит из ресторана, продолжаю спокойно есть.
— Мне кажется, я была излишне резка, — переживает мама, а я плечами пожимаю.
— Она отойдет.
— Она мне нравится,
— Естественно, она вылитая ты в молодости. Только ты о карьере не заботилась.
— Думаешь, она заботится? Она просто делает вид, чтобы ты не думал, что она хочет взять тебя в оборот. А вот если бы вы поженились…
— Может, и поженимся.
— Тогда она бы не стала врать и изворачиваться, и ты спокойно продолжал бы вести бизнес… Погоди, что? Николя!
Она всегда называла меня так в детстве на французский манер.
— Почему же ты был так с ней груб?
— Потому что я еще ничего не решил, мам. И решу все сам. Я уже давно вырос из того возраста, когда мне подсовывали то или иное решение. И тем более человека.
Сам не знаю, что на меня нашло. Может, ностальгия-сука душит тем, что мой выбор судьба так просто отменила, а другой подсовывает мать. И кажется, что я в этой жизни просто по течению плыву, даже не парясь, скинет меня река в обрыв или приведет к океану.
Тут мысли приводят меня к Насте. Я ведь даже не попытался ее найти, а может, это и был тот выбор, который я должен был сделать. Она бы точно не понравилась матери, она ненавидит русских, всегда считала их свиньями, и когда я в Москве жил, устраивала истерики регулярно. Уже не говоря о том, что Настя молоденькая, а таких она считает охотницами за деньгами. Скорее всего, в ней говорит ее прошлое. И было бы неплохо пободаться с матерью и другими родственниками насчет этого своего выбора.