Нельсон. Морские рассказы - стр. 3
За воротами порта сразу начинались поля и луга для выпаса животных. Все они были огорожены естественными насаждениями – терновником.
Терновник был высажен по периметру всех этих полей и лугов. И сейчас он цвёл нежно-жёлтыми цветами. Издали посмотрев на них, можно было подумать: «Какое это нежное растение, так похожее на женщину».
Но когда подойдешь ближе к нему и присмотришься к этим цветам, то поражаешься. А и в самом деле – женщина. За невинностью и нежной красотой ярко-жёлтых цветов тебя подстерегала опасность. Изнутри, из-за каждого цветка, торчали громадные шипы.
Да! Через этот естественный забор из терновника вряд ли бы кто пробрался. Только внизу, где ветки немного не доходили до земли, можно было пролезть ползком, да и то не человеку, а мелкому животному.
Я шёл не спеша, глядя на зелёные луга и цветущий терновник. Дождь перестал. Я даже сложил зонтик и с удовольствием вдыхал теплый влажный воздух, пропитанный запахом разнотравий. Луга все зелёные. В просветах естественного забора было видно, что то тут, то там на них лежат коровы, вяло жующие свою жвачку, а кто-то из них там и пасся. На других лугах паслись овцы.
Но тут я остановился: мне показалось, что под терновником что-то шевелится. И точно: откуда-то из-под кустов выскочил заяц. Я застыл как вкопанный. Заяц пошевелил ушами, повертел головой и вернулся обратно на луг, проскользнув под нижними ветками терновника. Вероятно, там травка была вкуснее. Заяц сделал вид, что не заметил меня, или просто меня не боялся. А я, в свою очередь, не хотел тревожить его.
Слева от меня были уже распаханные поля, что-то на них было уже посажено. Я перешёл дорогу, чтобы посмотреть на пашню. А и в самом деле, что-то было посажено на них. Или мне это только показалось. На свежей пахоте были видны цепочки заячьих следов. Кто-то из этих длинноухих, наверное, пересекал дорогу, чтобы побегать и поноситься по этим полям, а потом вернулся обратно на правую сторону дороги, на луга.
Дорога шла немного вверх. Я не спеша продолжал свой путь. Опять заморосило. Но это уже был не дождь. Воздух был настолько пропитан влагой, что мельчайшие её капельки так и висели вокруг в атмосфере. Комбинезон на мне был довольно-таки тёплый. Как я был в нём в машинном отделении, так и вышел с судна, не переодеваясь. В рабочих ботинках, в бейсболке, которыми нас снабжали бензовозы, и с зонтиком под мышкой.
У водителей этих бензовозов всегда можно было выпросить пару кепок, кружку для чая, какой-нибудь проспект, ручки – всякую мелочь, которую им давали то ли для рекламы, то ли просто она у них валялась в машинах. Эти бензовозы бункеровали нас раз в месяц дизельным топливом. Иной раз интересно было болтать с водителями этих бензовозов. Мужики они были самые простые и обыкновенные. Без всяких выкрутасов. Поэтому мы свободно говорили о политике, о личных переживаниях, о жизни страны. Ну, вообще обо всём, что придёт на ум во время непродолжительной бункеровки.
Так что, идя вдоль дороги, я не чувствовал ни холода, ни мороси. Ничего. Просто шёл и ни о чём не думал. Был такой дефицит тишины, и теперь вот эта тишина сегодня была только вокруг меня. Меня радовало, что вокруг не было ни проходящих машин, ничего. Я остановился, присел на придорожный столбик, который, не знаю для чего, тут торчал у обочины. Потому что обычные километровые столбы (здесь они отмеряли мили) стояли чуть поодаль.