Нелли - стр. 45

 — Что ты знаешь обо мне?

 — Ты Неля Магдалина, но вероятнее всего, уже моя жена. Я помню, только что ты Неля Магдалина. Ты вредная, дерзкая и с тобой невыносимо общаться. ты очень правдивая, ты согласна играть со мной в игры. Тебе нравится, что мы поставили на уши обе наши семьи. и мы притворяемся, что ненавидим друг друга. Я специально тебя раздражаю, потому что ты очаровательно выходишь из себя. Ты млеешь от смен моего настроения, тебе это нравится. Ты не злишься по пустякам. И мне нравится, что в целом мире тебя поддерживаю и жалею только я. Тебе больше никто не нужен и я чувствую себя рядом с тобой особенным, как ни с кем другим. Ты привлекаешь к себе взгляды, потому что чертовски сексуальна. Ты не стесняешься этого и я хочу, чтобы ты вечно была такой… — не верь ему, не верь ему, не верь ему.

Он говорит ровно то, что чувствует, но я знаю, что это только до того момента, как вспомнит что к чему. Скоро он назовёт сексуальное — вычурным, доверие — соплями, невозмутимость — холодностью, противостояние наших семей — детским садом. 

Он захочет, чтобы я дружила с его родными и перестанет принимать наши разногласия. Он наладит отношения с моим отцом и станет говорить всякий раз, что это пример взрослого поведения. А то что я оставила фамилию отца будет воспринимать, как подлось.

Но сейчас его слова сущий мёд. 

И я снова вижу того, кого люблю. 

 — У меня просто сводит руки от желания к тебе прикоснуться, — он встаёт. Мы сидели друг напротив друга: я на краешке кровати — он на диване.

Теперь он напротив меня и в полумраке выглядит желанно и порочно. Я хочу чтобы всё было, как в его красивых словах. Я хочу его. И когда пальцы тянут за завязки моего платья, чувствую неловкость будто это впервые. Неужели этот Марк тридцати пяти лет не видел меня обнажённой? Когда в последний раз мы делали это так? Каким был наш последний раз? 

Кажется… не помню точно. 

Чей-то день рождения. 

Детей не было дома… или они уже спали? 

Может шёл дождь? Нет, кажется нет. 

Мы ссорились. Мы совершенно точно ссорились всю дорогу, и бросались друг в друга обвинениями. Мы приехали домой, вернулись за сумкой с Сониными вещами, потому что отправили её на ночёвку без одежды. Я подумала, что Марк её возьмёт, а он подумал, что я. И я кричала, что лучше всё делать самой. А он говорил “Да, да, да!”. Он соглашался. 

Егор был с Машей, Максим был у папеньки и Лары. Соня у подружки. Мы вошли в дом и хлопнули дверью с такой силой, что штукатурка треснула, а потом не сговариваясь пошли наверх искать злосчастную сумку. Я рылась в шкафу — он разгребал завал из Сониных вещей на кровати и добавил ко всему прочему, что у неё вечный бардак.

Соня — твой идеальный ребёнок, и конечно в бардаке была виновата я, а не она. 

Это был плохой день и мы были на взводе. Ты очень устал, работал, как проклятый последние недели. Я устала не меньше, но для тебя это “не мешки таскать”, о да, я понимаю. И да, я вероятно меньше трудилась. “да, да, да”. Я же какой-то там инструктор по… чему? Йога? Это работа? 

Мы не нашли сумку и пошли искать её в гардеробную. 

Это случилось там. На большом гладильном столе. 

Я залезла на него, чтобы дотянуться до той самой сумки, она стояла собранная в самом углу, но стол просто огромный, чтобы было удобно гладить шторы.