Неладная сила - стр. 2

– Не пора ль нам собираться? – Еще один из старших гридей, Радобуд, наскучив следить за игрой, взглянул из-под руки на солнце. – Пока до Великославля доберемся, как раз и вечер. Тихунко! – окликнул он одного из молодых. – Поди глянь – князь спит? Если да, не буди, а если нет, спроси, велит ли стан сворачивать.

Тихун, длинный тощий отрок, обладатель отросших русых волос и едва пробившихся усов, лениво встал, всем видом давая понять, как неохота ему шевелиться. Радобуд усмехнулся в бороду и подтолкнул его широкой ладонью; гриди засмеялись.

Шаги по траве и земле были почти не слышны. Еще не дойдя до шатра, Тихун услышал изнутри странные звуки. Приглушенные выкрики… стоны… «Князь захворал!» – мелькнула несущая испуг мысль. Но тут же отрок сообразил: это похоже на другое… Но это другое было здесь, в лесу, совершенно невозможно. Не веря ушам, он отодвинул полог шатра и заглянул. Отпрянул и спешно вернулся к товарищам.

– Что? – Радобуд заметил, что у посланца странное лицо. – Спит он?

– Да какое спит… Он там… с бабой… – ответил Тихун, сам изумленный своими словами.

– Что ты несешь, с какой бабой?

– Самому бабы мерещатся! – хмыкнул Борыня.

– Перегрелся паренек!

– Откуда здесь бабам взяться?

– У нас всего одна и есть… – Гвоздец перевел взгляд на Стремила и осекся.

Одна баба в дружине есть. И если князь правда с бабой, это может означать только…

Стремил переменился в лице. Пять пар глаз уперлись в него – с недоумением, недоверием, испугом.

– Да ты коли брешешь… – тихо, с такой угрозой промолвил он, мельком глянув на Тихуна, что тот попятился.

Рехнулся он, что ли, – перед всеми срамить жену старшего из гридей?

Отбросив коровий рог, служивший для игры, Стремил вскочил и живо устремился к княжьему шатру.

Но не успел он сделать и трех шагов, как полог взметнулся и наружу показалась женщина. Все у потухшего костра разом охнули – это была Талица, но в каком виде! Никто, кроме Стремила, не видел ее в одной сорочке и с распущенными волосами. Мужчины вскочили, как при виде опасности, у каждого мелькнула мысль о том месте, где он оставил свое оружие, – по привычке, как при всяком внезапном и неприятном потрясении.

Гневно и негодующе вскрикнул Стремил. Его жена – едва одетая! – на пороге княжьего шатра, на глазах у всей дружины! Он подался к ней, не веря глазам; Талица выскочила из шатра и резвой ланью метнулась к собственному, шагах в двадцати дальше по берегу.

– Лешачья матерь!

Стремил бросился за ней. Талица нырнула в свой шатер, несколько желтых цветков, оброненных на бегу, остались на траве, отмечая ее путь.

Несколько мгновений спустя Стремил тоже достиг своего шатра, рыком отбросил полог и скрылся внутри.

– Ты что это творишь, гульня бессоромная! – загремел оттуда его голос среди безмятежной тишины летнего дня. – Перед дружиной меня позоришь! С ума ты сбрела, блудня зазорная! Перед князем!

В ответ раздался слабый крик, прерывистый, как будто того, кто его издает, немилосердно трясут.

– Тихой прикидывалась, а у самой вон что на уме! – продолжал кричать Стремил. – Ляд тебя бей! Потаскуха ты бесстыжая! Жупелица скверная! Да как ты посмела меня… перед людьми… у всех на глазах…

Сквозь его яростный голос лишь чуть прорывался голос женский; сквозь шум какой-то возни вдруг раздался звук удара и отчаянный крик. Гриди и отроки – их собралось уже более десятка – не сводили глаз со Стремилова шатра, застыв в испуге и недоумении. Такого раздора непотребного никто не ожидал, всем было неловко и тревожно.