Неладная сила - стр. 10
«Когда хмель утонет, а камень поплывет», – так говорят, имея в виду «никогда». Но мысль эта не утешила Устинью. Если все-таки случится то, что возможно никогда, это будет означать, что и конец света не за горами. Весной, когда почти не удается поесть досыта и бесовки-лихоманки, куда ни пойди, провожают тебя недобрыми глазами желтых и белых цветов, нетрудно поверить, что уже вот-вот и весь мир обломится, как тонкая льдинка, не сумев набраться новых сил для тепла и изобилия.
В третий раз каменного бога нашли не Куприян с Устиньей. Обнаружили его мужики из Усадов, рыболовы. Идолище, мокрое и довольное, стояло на берегу, шагах в десяти от берега. Рыбаки сразу разглядели на нем лицо и пустились бежать, пораженные ужасом. Весть разнеслась, собралась толпа из ближайших деревень – Барсуков, Усадов, Вязников и Борыничей. В толпу замешались и Куприян с Устиньей. Прячась за спинами, наблюдали, как люди рассматривают камень, дивятся, гадают, что это такое и откуда взялось… Кто-то предлагал послать за отцом Ефросином в Усть-Хвойский монастырь, пусть, мол, окропит идола святой водой да помолится, тот и рассыплется! Мысль была здравая, но до монастыря далеко, а отец Ефросин очень стар. Никто не мог припомнить случая, чтобы он покидал свою лесную келью ради чего-либо, кроме монастырских церковных служб.
В итоге мысль эту оставили, присудили, что самое лучшее – затащить камень в лодку и утопить на середине озера. Взялись за дело несколько крепких мужиков, но далось оно с большим трудом – камень в пол-аршина высотой оказался втрое тяжелее, чем ему полагалось. Глядя, как с ним корячатся барсуковский кузнец Великуша, Красил и Иванец, признанные силачи, Куприян дивился – как сам-то с этим бесом управлялся в одиночку? Уж не прибавляет ли себе сил каменный бог?
Наконец, призвав на помощь сумежского мотобойца Демку Бесомыгу, идола затащили в лодку, взяли весла и отплыли. Еще пока мужики выгребали к середине, а Демка на берегу жаловался, что камень отдавил ему ногу, Куприян угадал, что сейчас будет. И не ошибся: пока Иванец держал весла, Великуша и Красил попытались вдвоем поднять идола и спустить за борт… лодка накренилась… и под крик толпы перевернулась.
Истошно вопили бабы, будто из крика можно было свить веревку для помощи. Перевернутая лодка качалась, поначалу ничего не было видно, но вот возле нее вынырнула одна мокрая голова, потом вторая, облепленная волосами. Переглянувшись, они погрузились снова – искать третью. Через долгие, наполненные криком и молитвами мгновений показались снова – теперь их было три. Великуша, самый сильный, сумел в воде вывернуться из тяжелого кожуха, нырнул, нашел тонущего Красила и теперь плыл, волоча его за собой. Позади плыл Иванец. Вода в озере была еще холодна, как зимой, но сильные молодые мужики сумели добраться до берега до того, как окоченели. Тут же на них кинулись, стали помогать раздеться, отжимать одежду, передали кто что мог – кто рубаху, кто шапку.
– Христом богом, чтобы мне белого дня не видать! – кричал из гущи толпы Красил. – Он меня чуть не утопил, чертяка! Да кто-кто – камень этот чертов! Держит мою руку, не дает отпустить! Держит и на дно тянет, во тьму кромешную! Уж я с белым светом было простился…
– Как же ты спасся?