Нексмортен. Акт 1 - стр. 2
– Кто-то из музея явно нечист на руку. Они тайком продают старые экспонаты, которые всё реже попадают на выставки. Сначала убирают их из постоянной экспозиции, потом выставляют только по случаю крупных выставок. А потом… – Амита выдержала паузу, чтобы парень додумал сам.
– Продают их? – продолжил Якоб.
– В точку. Ну, я так думаю. Я и сама заметила, что некоторые экспонаты уже давно не появлялись на публике. Так, например, бронзовый меч нашего богатыря – Алексея Потарского, а также обломок копья, которым, по легенде, зарубили змея Горыныча.
– Закололи, наверное, – поправил её Якоб.
– Да не суть. И сегодня в полдень в метро состоится обмен. Поэтому я так рано тебя и позвала. Нам нужно подготовиться заранее.
Якоб нахмурился. Времени слишком мало. Он посмотрел на наручные механические часы, которые подарила Амита на день рождения (его прежние, подаренные ещё прадедом, сломались). Время было девять сорок.
– Тогда стоило сказать мне вчера или ещё раньше.
– Я бы сказала, но я сама узнала только сегодня утром, – расстроенно ответила Амита и опустила голову.
«И что за информаторы у неё такие? Да, настоящий журналист, не то, что я», – подумал Якоб. У него и в мыслях не было как-то иронизировать над Амитой, но всё же такая резкая смена положения дел, да ещё и с таким серьёзным намерением… Трудно было сказать, готов ли он сейчас, но брать слова назад было уже поздно. Если они и ждали той соломинки, за которую можно ухватиться и запустить свою карьеру, то это однозначно она.
– В метро, – с недоверием проговорил он. – А на какой станции?
– Вот прямо рядом с нами. На «Сушенской».
– Обычно там очень людно в полдень. Не самое лучшее место, чтобы проводить обмен, – заметил Якоб.
– В том-то и дело. Людей много. Обменялись сумками – и след простыл. Легко затеряться в толпе. Но мы это снимем! И может, даже, как ты говоришь, помешаем. Ещё и вдвойне прославимся, – радостно отметила девушка.
Навязчивый интерес Амиты к карьерному росту можно было понять. За все восемь месяцев, что они были знакомы, Амита редко делилась подробностями своей прошлой жизни. Но всё же на паре свиданий, когда её бойкий пыл утихал и девушка становилась сговорчивей, она рассказывала о себе.
Детство Амиты Зарядновой (такая фамилия крайне ей подходила) прошло в беспокойном Грензинске, в столице некогда могучей Сиккии. Рубеж двадцатого и двадцать первого веков стал для страны – тяжёлым временем, когда междоусобица переросла в открытый конфликт. Поддерживаемая федеративным Западом, северная часть Сиккии стремилась к обогащению, продавая из страны всё, что не было приколочено к земле, и под землёй, особенно ценнейшие природные ресурсы. Развращённые богатством политики желали всё большего, не думая о последствиях и утрате культуры. Юг же, напротив, поддерживаемый (пусть и неофициально) имперской Бермутией и, что самое главное, соседней националистически настроенной бывшей Айронземлянией, сопротивлялся: снимал с постов прозападных чиновников, прилюдно карал сеятелей вражды с восточными соседями и всячески старался не поддаваться чужому влиянию. Но силы росли, и конфликт интересов перерос в конфликт крови. Началась настоящая гражданская война – такая же, как сейчас бушует и в самой Бермутии.
Тогда семилетняя Амита потеряла обоих родителей. Отец ушёл добровольцем защищать южную, Свободную Сиккию, а мать погибла от осколков снаряда, когда возвращалась с работы. Северяне нещадно закидывали бомбами областной центр Грензинск, постепенно превращая его в руины. Даже прибившись к группе добрых незнакомцев, девочке пришлось совсем нелегко. Прячась от обстрелов в подвалах, питаясь тем, что осталось нетронутым в магазинах, они смогли пережить три долгих недели непрерывных бомбардировок. Когда всё закончилось, всех выживших стали эвакуировать, и девочка добралась до родственников в Новорязаньске, что был далеко от войны, где и остановилась.