Некрономикон. Аль-Азиф, или Шепот ночных демонов - стр. 83
– Как же вы понимаете, кого можно туда впустить, а кого – нет?
– Мы хорошо различаем людей. По крайней мере, до сих пор не ошиблись ни разу. И потом, это так понятно: тот, кто может и хочет читать письмена, имеет право их читать, будь он хоть служителем Ктулху. От него следует беречь мудрых, а мудрости он не сумеет сделать ничего плохого, наоборот, сам может стать лучше, и такие случаи – не редкость.
С этими словами он сделал радушный жест в сторону арки. Войдя под ее свод, я увидел коридор, в стенах которого виднелось несколько проемов, уводящих в разные стороны. Стены были сложены из больших плит, превышающих рост человека. Они были так плотно подогнаны одна к другой, что между ними не вошло бы и острие кинжала. На их поверхностях был вытесан замысловатый рельеф, повторяющийся от плиты к плите. Входы в боковые коридоры были обрамлены одинаковыми арками. Однообразие элементов рельефа было каким-то давящим, наводящим тоску и утомляющим глаза. После того как мы прошли четыре боковых арки, Мудрейший сказал:
– Вот тебе – первая хитрость. Главный коридор имеет небольшую длину и является входом в запутанный лабиринт, простирающийся на огромной площади. Попасть в него можно по любому из боковых входов. По нему можно блуждать много дней, временами выходя в главный коридор. В глубине его имеется один-единственный большой зал, в котором собраны различные античные останки, не представляющие никакого познавательного интереса. Так что нашедшего этот зал ожидает лишь разочарование. Остальная же часть лабиринта состоит из совершенно одинаковых по облику коридоров, которые очень быстро утомляют и отбивают всякую охоту что-либо искать. В итоге блуждание здесь оборачивается глубокой и напрасной тратой сил.
С этими словами он свернул в пятый отворот. Здесь было значительно темнее, чем в центральном коридоре, так как тот худо-бедно освещался дневным светом, почти не проникающим за повороты. Мудрейший вынул небольшой факел, едва заметно источавший странный, но совсем не противный запах, и с силой подул на него. К моему неописуемому удивлению, факел вдруг начал светиться: сначала – слабо, затем – все ярче и ярче. Через несколько мгновений он уже «разгорелся» настолько, что стал похож на раздутый кузнечный уголь, довольно ярко осветив окружающее пространство. Мудрейший повел им вдоль стен и сказал:
– А вот и вторая хитрость. Длительное однообразие притупляет зрение и ослабляет внимание. Глаз привыкает к однообразию и не замечает незначительных особенностей там, где это необходимо. Посмотри повнимательнее вот сюда.
Я пристально вгляделся в обычный элемент рельефа стены, расположенный на самом повороте. Он имел вид как бы окна в раме – вдавленной прямоугольной площадки с выступающей окантовкой. После продолжительных стараний я разглядел между ними едва заметную щель и понял, что они не были вытесаны заодно. Площадка представляла собой отдельную плиту, вставленную в рамку. Разумеется, заметить это без подсказки было совершенно невозможно.
– Третья хитрость, – продолжал Мудрейший. – Кому придет в голову искать дверь не посреди стены, а на самом углу? Проследить же из главного коридора, в какое именно место вошел человек, невозможно, ибо арки боковых проходов устроены так, что свернувший сразу пропадает из виду, даже если следовать за ним по пятам. Свою роль здесь играет также освещение. Так что при достаточной сноровке можно исчезнуть без следа почти мгновенно. И наконец, четвертая хитрость: нужно знать, как открывается замок.