Некрономикон. Аль-Азиф, или Шепот ночных демонов - стр. 77

– Они все-таки выследили нас! – вдруг потерянно забормотал он. – Это невозможно, этого не могло случиться! Как это произошло, почему?.. О, великий Ми-Го! Это моя вина. Я был недостаточно осторожен и позволил этим вездесущим шакалам взять наш след. Теперь же от них не будет спасения. Но я кровью искуплю свою вину…

Слушая его, я вдруг понял, что после того, как я упомянул о Шог-Готтах, он принял нас за служителей Ктулху. Понял я и то, что Ктулху, очевидно, был могущественнее Ми-Го, и решил сыграть на всем этом.

– Великому Ми-Го на этот раз придется поделиться жертвой с Великим Ктулху.

Глаза почтенного воина совсем ошалели, когда он услышал это. В полном смятении упавшим, но укоризненным голосом он проговорил:

– Ми-Го не нуждается в жертвах, он нуждается в помощниках. Это ненасытное чудовище Ктулху, пожиратель сущности, высосал разум сотен погашенных им миров. Ми-Го же бережно хранит каждую крупицу разума, множа тем самым его мощь. И разум этих людей, став бессмертным, в руках Ми-Го вечно служил бы великой цели постижения сущего.

– Разум этих людей? А все остальное?

– Для постижения сущего Ми-Го нужен лишь разум, все остальное – излишне.

– Выходит, он заберет разум, а все остальное выбросит?! Так, что ли?

– Он заберет их мозг – носитель разума, дав ему вечную жизнь.

– Значит, все остальное он убьет! – не унимался я. – Ибо изъятие одной внутренности, а тем более такой важной, влечет гибель всех остальных. Чем же тогда Ми-Го лучше Ктулху?

– Тем, что он гуманен. Разум продолжает жить, познавать, творить и помнить.

– Как же он может познавать и творить, когда у него нет ни глаз, ни ушей, ни рук? И для чего ему эти познания и творения, если у него нет больше ничего и их некуда применить?

– Его познания и творения необходимы Ми-Го, он применяет их для дальнейшего познания.

– Ах вот как?! Значит, их разум – раб Ми-Го, который присваивает плоды его труда, не давая ему ничего, потому что ему, видите ли, ничего не нужно! А он спросил согласия этих людей, прежде чем давать им такое бессмертие?!

– Ктулху уж точно никого ни о чем не спрашивает.

– И никого не обрекает на вечное рабство. Он, по крайней мере, прям и никого не дурачит вечным познанием, от которого, после того как вынут мозг, нет никакого толку.

– Лучше уж познавать без толку, чем отдавать всю накопленную мудрость вместе с жизнью. Я, по крайней мере, не отдам ни свою, ни их.

С этими словами он ринулся на меня. Похоже, он, несмотря на свой почтенный вид, не отличался выдержкой. Я совсем не хотел убивать ни его, ни других, тем более после того, как совершенно неожиданно услышал столько интересного. Размахнувшись из-за спины, я ударил ятаганом в зазубрину его клинка, что была ближе к рукояти. Однако, вопреки моему расчету, его меч не сломался, а произошло нечто совершенно удивительное. Клинок ятагана глубоко вошел в него, как топор – в развилку ветвей дерева, расщепив по зазубрине. Дойдя почти до рукояти, он крепко застрял в нем. Мы оба ошеломленно воззрились на это чудо, затем принялись отчаянно дергать свои мечи на себя, пытаясь их освободить. Наконец мне удалось выдернуть ятаган, оставшийся целехоньким. Его же меч был расщеплен надвое, и часть его держалась кое-как у самой рукояти.

– Не может быть, – изумленно проговорил он, глядя на то, что получилось.