Некромантия. Повышение квалификации. - стр. 16
– Значит, мне еще и убираться здесь придется? – снова простонала она.
– Именно так, – усмехнулся Сед. – Работенка совершенно не пыльная, так что пусть будут хоть какие-то обязанности. Все чеки из кафе буду приносить тебе я, а Дана будет каждый день закрывать кассу и передавать тебе сумку с деньгами. Ты все пересчитываешь и перекладываешь наличку в сейф вон в том шкафу. Энни тоже так делала. А потом в субботу до полудня относишь их в банк в Тайлере и кладешь на сберегательный счет.
– Вы продумали все до мелочей. Долго она болела?
Сед покачал головой.
– Она прожила еще три месяца после того, как доктор сказал, что у нее опухоль мозга. Он предлагал химиотерапию и облучение, но она заявила, что трех месяцев достаточно, чтобы привести свои дела в порядок, и что помирать без волос она не намерена.
– Почему ты нам не позвонил? – прошептала Тауни.
– Да хотел я. А она, мол, у вас у всех своя жизнь. Давай-ка закругляться, а то мне пора обратно в кафе. Не дай бог, ужин подгорит, – сказал он.
Что бы Сед ни говорил, а Дана весьма неплохо знала магазин. Она навещала бабушку из года в год, чаще остальных сестер. Однако не так часто, как следовало, иначе бы она не почувствовала угрызений совести, когда в магазине ей в нос ударил запах аквариумной рыбы, смешанный с запахом дыма из дальней комнаты, где жил Сед.
Целых десять лет она оставалась единственной внучкой. Однажды летом в пансионат приехала Харпер, и счастью Даны не было предела. У нее появилась сестра – маленькая малышка, с которой можно поиграть. Спустя пару лет к ним присоединилась Тауни, и Дана, как наивный ребенок, полагала, что они семья.
Дана видела жену своего отца Рету лишь дважды. Оба раза они виделись, когда летом Рета привозила младших сестер к озеру на месяц. Она смотрела на Дану, как на грязь с подошвы своих модных туфель, и Дана сразу уяснила, что от Реты Харпер-Клэнси нужно держаться подальше.
В ее сердце поднялся гнев, как только она подумала о том, что кто-то станет так же обращаться с Брук, а потом гнев вдруг сменила грусть, когда она представила, как бабуля стояла за этим кассовым аппаратом на протяжении стольких лет.
– Что у вас с Тауни и Харпер? Я помню только, как они всегда играли со мной и развлекали меня. Почему вы теперь ведете себя так, будто друг друга ненавидите? – спросила Брук, озираясь по сторонам.
Дана быстро вытерла глаза и изобразила улыбку.
– Ненависть – это громко сказано. Наверно, это просто неприязнь или даже равнодушие. У них другая мама, не та, что у меня, и я их намного старше. У нас всегда все было сложно, – сказала Дана. – Думаю, на магазин мы уже насмотрелись. Ну что, пойдем в дом?
– Пожалуй, я лучше вернусь на кухню и заберу шоколадный торт. Я не шутила, когда сказала, что хочу взять его домой. Такой глазури я в жизни не пробовала, – сказала Брук.
Дана глубоко вздохнула. Бабушка Энни и Сед были для нее семьей. А две сестры? Они связаны с ней по крови, но не более того. На деле их связывали только обрывки воспоминаний. Хорошие и не очень.
– Мама? – Брук рывком вернула ее в настоящее.
Дана моргнула, отбрасывая картинки из прошлого, и вздохнула.
– А я все облизывалась на булочки с корицей, но ведь надо же чуть-чуть и дяде Седу оставить.
Когда они добрались до кафе, Харпер намывала полы. Она взглянула сначала на них, потом на свой чистый пол.