Некрасивая - стр. 2
Сейчас, в начале осени, кажется, что лето не заканчивалось, но хорошая погода может внезапно прерваться. Похолодает, пойдут дожди. И тогда Ира еще насидится дома долгими осенними вечерами.
В квартиру позвонили второй раз. Ира по-прежнему стояла перед зеркалом, и в прихожую пошла мать.
Услышав самодовольный голосок подруги, Ире захотелось плакать.
Мать заглянула в комнату.
– Ты что, сама не можешь открыть? Это к тебе.
Ира ничего не сказала, и мать вернулась к отцу.
В комнату вошла Лана, распространяя сладковатый запах своих духов.
– Приветик, подружка. Ты еще не собралась?
В голосе Ланы послышалось недовольство. Сама она позволяла себе готовиться к вечернему моциону сколь угодно долго, но, если ее заставляли ждать другие, могла и взбеситься.
Ира скользнула взглядом по лицу подруги, выглянула в окно.
Лана – высокая, ноги длинные, ровные. Под обтягивающими белыми брючками выделяются трусики. Изгиб бедер у подруги в самый раз. Розовый топик коротенький, узкий. Обтягивает грудь так, что и без того не маленькая, она кажется громадной. На открытом пупке – пирсинг.
Ира как-то заикнулась о том, чтобы проколоть пупок, но мать воспротивилась, не позволила. Сказала, что возможно заражение, да и кому ее дочь собиралась эту красоту показывать?
Да, некому. Парня нет, на пляж Ира не ходит – стесняется, и с такой бледной кожей от пляжа только проблемы. Одевать же короткую маечку родители все равно не позволят. Вот и получается, что пирсинг на пупке – ненужная роскошь. И что обидно, Лана ни разу не толкала Иру к тому, чтобы это сделать.
– Давай позже, – сказала Ира.
– Позже стемнеет. В чем дело, подруга? Пошли, пройдемся.
– Сейчас не могу.
– Не можешь? С чего это вдруг?
Ира повернулась к ней.
У Ланы большие ярко-зеленые глаза, маленький носик, полные губы. Она их подкрашивает умело подобранной помадой. На длинных ярко-белых волосах – «мокрая химия». В лице что-то модельное, от тех девушек, что можно увидеть на обложках женских журналов.
Картинка, не девушка.
– Живот болит, – Ира не знала, как она вообще может отказать подруге без веской причины.
– Месячные, что ли?
Ира поморщилась. Почему-то ей не нравилось, когда об этих делах говорят открыто, пусть даже и девушки ее возраста.
– Нет, просто живот разболелся.
Лана, недовольная, хмыкнула.
– Подумаешь, проблема… Пошли, погуляем, живот и пройдет. Вот увидишь.
Конечно, подруге нет дело до ее самочувствия. Она просто хочет пройтись по «Бродвею», показать себя и желательно с подругой. Даже такой самоуверенной девушке одной гулять неловко. Лана настроилась на прогулку, плевать она хотела на Ирин живот.
– Болит сильно, – сказала Ира. – Может, позже? Я таблетку приняла, скоро пройдет.
Лана обхватила зубами краешек нижней губы, пожевала его. Ясно, что в ее планы такой поворот событий не входил. Лишь в редкие моменты, когда она жевала губу, Лана отчасти теряла свой блеск.
Она с сомнением смотрела на Иру.
– Совсем нельзя потерпеть?
Ира вздохнула. Лана вцепится в нее крепко, прежде чем отпустит. Она привыкла, чтобы получалось так, как хочет она. Но Ира просто не может выйти в центр с таким лицом.
Она покачала головой.
– Подруга, ты не соображаешь, – сказала Лана. – Когда сидишь дома, ты думаешь про живот, и только хуже становится. Когда гуляешь, ты отвлекаешься. Неужели не ясно?