Неизвестная война императора Николая I - стр. 46
2. Ежели пороху и амуниции весьма ничего не станет. Однако ж, ежели оная издержана прямо, а не на ветер стреляно для нарочной траты.
3. Ежели в обеих вышеописанных нуждах никакой мели близко не случится, где б корабль простреля, можно на мель опустить».
Артикул 73 гласил: «Буде же офицеры, матросы и солдаты без всякой причины допустят командира своего корабль сдать, или из линии боевой уйти без всякой причины, и ему от того не отсоветуют, или в том его не удержат, тогда офицеры казнены будут смертию, а прочие с жеребья десятый повешены».
Так что наказание и командиру «Рафаила», и офицерам с матросами грозило самое жестокое. Отправляя Николаю I постановление комиссии, адмирал Грейг от себя приписал, что «пленение “Рафаила” возбудило во всех служащих в Черноморском флоте сильное негодование и, вместе с тем, непоколебимую решимость смыть бесславие, этим несчастным событием флоту нанесенное, и что все, и каждый, имеют одно желание, чтобы неприятельский флот вышел в море и обстоятельства позволили нам с ним встретиться».
Однако Грейга со Стройниковым связывали не только служебные отношения. Дело в том, что командир «Рафаила» принадлежал к ближайшему окружению супруги Грейга Юлии, фактически руководившей многими делами Черноморского флота. Поэтому Грейг принимает решение попытаться обелить своего любимца. В письме императору он пишет: «Представляя на Высочайшее усмотрение рапорты Стройникова, Киселева и Полякова… ежели донесения эти и подтверждают, что фрегат взят без малейшего сопротивления, по крайней мере, приятно видеть, что он сдался, быв окружен совершенно Турецким флотом и когда стихнувший ветер отнял средства уйти от неприятеля; показание командира, что многие из нижних чинов не могли быть при своих местах по причине качки, заслуживает внимания потому, что в числе 216 человек, состоявших на фрегате, было 129 рекрутов».
В заключение рапорта Грейг писал: «Осмеливаюсь всеподданнейше доложить, что весьма много есть примеров, где английские и французские суда сдавались без боя превосходному против них неприятелю и командиры их были оправданы, и если этого нельзя отнести к экипажу фрегата “Рафаил”, как не исполнившему предписанного законом, за всем тем, никакая морская держава не может считать сдачу его бесчестием для русского флота потому, что командиры судов их, следуя законам своего отечества, не только в положении, подобном нашему фрегату, но и при несравненно меньшем превосходстве неприятеля, могли бы сдаться без обороны».
Однако из Петербурга следует окрик. Николай I не просто возмущен, а взбешен происшествием на Черноморском флоте. Поняв, что спасти Стройникова ему уже не удастся, зато он может лишиться доверия императора, адмирал Грейг сразу же меняет мнение на противоположное: «Стройникова казнить смертию…»
Вскоре после подписания мира между Петербургом и Константинополем Казарский доставляет в Николаев офицеров и команду «Рафаила». Сразу же начинается следствие, а затем и суд. Однако незадолго до начала процесса происходит неожиданное – уходит из жизни один из главных фигурантов дела. Официально было объявлено, что капитан-лейтенант Киселев умер в Сизополе до начала военного суда. По слухам, он не умер, а сам свел счеты с жизнью, понимая, что впереди у него пустота…