Размер шрифта
-
+

Неискренне Ваш - стр. 4

Он вернулся в зал. Арина просияла, увидев его. Андрею пришла мысль, что никто никогда не ждал его так, как сейчас ждала она. Эта мысль была приятной и теплой.

Он расплатился, и они вышли на улицу. Сели в такси, и она назвала адрес.

Что было дальше, вполне понятно и очевидно. Мог ли он сказать, что им двигало простое плотское желание? Скорее, нет. В ней, в Арине, было что-то, чего ему всегда не хватало в женщинах. Принятие, спокойствие, обожание. Она поднимала в нем Мужчину, а не самца или спонсора. На отсутствие женского внимания он никогда не жаловался, и излишне верным себя не считал. Учитывая характер его взаимоотношений с женой, измена была всего лишь вопросом времени, а не этики. Но сейчас, лежа в постели с рыжеволосой Ариной, он испытывал странное желание защищать и охранять эту женщину. Даже от себя самого, если нужно.

Утром он проснулся от того, что на него кто-то смотрел. Увидев, что он открыл глаза, Арина улыбнулась еще шире и погладила его по голове.

– Хочешь блинчики на завтрак? Васька их очень любит!

Андрей почувствовал себя растерянным и польщенным одновременно. Жена завтрак не готовила, потому что так рано вообще никогда не просыпалась, а тут ему было и перед сном хорошо, и утром приятно!

Арина тишину истолковала иначе.

– Если не хочешь блинчики, я яичницу пожарю! Или ты не завтракаешь?

– Блинчики, блинчики, конечно, хочу! Прости, растерялся немного.

Она легко поднялась с постели, и завернулась в халатик. Ее нельзя было назвать особенно грациозной или изящной, в ней не было сходства с пантерой, львицей, тигрицей и прочими кошкообразными, с которыми так любят себя сравнивать те, с наращёнными ногтями, она была просто женщиной, невысокой, с обычной женской фигурой, крепкими бедрами и вполне заметным животиком. Она была естественна, как ребенок, и рядом с ней было хорошо и тепло. Взял ли бы он ее с собой на модную вечеринку или выставку? Скорее всего, нет, она слишком обыкновенная. Хотел бы он просыпаться с ней рядом и завтракать блинчиками? Скорее всего, да.

Блинчики были отменными. Он и сам не заметил, как умял полтарелки, а она сидела рядом, и смотрела, как он ест. Перед тем, как уходить, он попросил разрешения пройти по квартире, посмотреть. Небольшая, уютная. В маленькой комнате, очевидно, комнате сына, лежало начатое вязание.

– О, у меня мама хорошо вяжет! Это ты сыну?

– Да, свитерок… Если самой вязать, дешевле получается. Дети так быстро растут!

«И правда», – подумал Андрей, вспомнив, сколько денег его жена требовала на ребенка.

По дороге домой он позвонил матери.

– Привет! Слушай, если вдруг что, я у тебя ночевал сегодня.

– О как! – усмехнулась мать. – Она того стоит? – спросила, чуть помолчав.

– Все так очевидно? – теперь усмехнулся Андрей. – Думаю, да.

– Как скажешь. Если еще раз будешь «у меня ночевать», я тебе носочки для Димки передам и варенье.

– Спасибо, мам, – Андрей улыбнулся. Он любил мать. Она вырастила его одна, без отца, который бросил ее беременной, но, в отличие от многих матерей-одиночек, воспитала его самостоятельным и независимым.

Сын с порога бросился к нему на шею. Новостной поток не прекращался ни на секунду: «апа, посмотри, «папа, послушай», «папа, иди сюда», «папа, пойдем».

Он смотрел на сына с умилением и любовью. Любовь к детям – такая забавная штука. Кому-то она дается так легко, кому-то вообще не дается. Пока они маленькие, их нетрудно любить, это нестыдно и неопасно. Нет страха, что они отвергнут твои чувства, эту любовь не нужно скрывать и никто ее не осудит. Если вспоминать детей в еще более юном возрасте, то неизбежно умиление их беззащитностью и ощущение себя героем, если ты смог покормить ребенка и ни разу при этом не уронить. Любить же другого взрослого человека сложнее, и зачастую человек заполняется этой легкой любовью настолько, что испытывать любовь более сложную ему уже не хочется.

Страница 4