Неигра - стр. 6
Августа почувствовала лёгкое головокружение.
– Эти двери прямо в сад? – прервала Анка скучный для неё разговор. – Я выйду проветрюсь?
– Я должен сам показать вам все свои оранжереи! – воскликнул Пузырь.
Он срезал все цветы, которые гостьи имели неосторожность похвалить – и даже редкие голубые розы, не говоря уже о черных тюльпанах и королевских орхидеях. Они вернулись домой с невероятными букетами, но… Анка была сердита, а старая Августа смущена.
Августе не нравился Пузырь. То есть наоборот, он был слишком безукоризнен, как выдумка. Ей казалось, что в более щекотливом положении она не бывала никогда в жизни. Несмотря на свои девяносто с лишним лет она не понимала этого Пузыря, а его странная коллекция вносила еще больший сумбур в ее мысли. Она спешила занести в тетрадку все прозвучавшие имена и страны, потому что они норовили улетучиться, ускользнуть из памяти…
Августа понимала, что Пузырь представляется ей совершенно чуждым и отчасти опасным, возможно, потому, что он несметно богат. Богат, следовательно, его привычки, чувства и понятия совсем иные, чем у нищих, обделённых, угнетенных – в какой-то мере они даже непостижимы бедным людям. Она опасалась неприятностей и ждала подвоха. Страх настолько смешал ее чувства, что ей казалось – не только образ жизни, но и самая природа этого человека иная, непостижимая. А Прошка как раз покинул ее и внучек, и от этого Августе было особенно неуютно…
Но Пузырь оставался безукоризненным! Он казался так мил и прост, что Августа вскоре приступила к составлению каталога его собрания. Внучки приходили с нею, и проводили все свое свободное время в этом невыносимо роскошном доме. Для них нашлось бесконечное множество невиданных развлечений. Августе приходилось мириться с таким положением вещей, раз она сама согласилась работать на подозрительного заказчика. Чем бы ни объяснялось необычайное богатство Василия Васильевича Пузыря, что же делать, если оно не оставило отпечатка порока на его лице! Куда деваться – Августе приходилось признать, что ничто в поведении и словах этого человека ни разу не покоробило её. Мудрой старухе казалось, ему даже нечего скрывать, на его совести нет ни единого пятнышка. В своем роде он был совершенством. Августу тревожила её собственное благодушие, но сказать праправнучкам было нечего, и она молчала.
В Прошкиной комнате никто ничего не трогал. Так и стояла игрушечная коляска, в которой недавно завёлся уродец Прошка, и так же быстро, как появился, пропал. Анка по-прежнему спала в другой комнате, с Полинкой и прапрабабушкой. А эта оставалась запечатанной, заколдованной, страшной. В коляске так и валялась смятая зеленая рубашка.
А работа Августы между тем шла споро, жизнь сделалась веселее и вольготнее, внучки тоже уже не выглядели такими по-сиротски заброшенными. Полинка – та просто все время пребывала в состоянии восторга. Каждый день ее ожидали новые развлечения, сюрпризы и маленький застенчивый Эмиль, сын Василия Васильевича Пузыря, за огромным монитором мощного компьютера. Для нее настало счастливое детство! Анка вела себя сдержаннее. Она тосковала по-прежнему, а с величественным Пузырем разговаривала сердито, порою вздорно. Особенно в отсутствие бабушки.
Однажды он заметил ей:
– Меня очень огорчает, Анна Сергеевна, что вы как будто все время сердитесь на меня. Я провинился перед вами?