Негодный подарок для наследника. Снежные узы - стр. 54

Я резко выпрямилась. Конечно. Ашсар в светлом одеянии нагло ухмыльнулся, не сводя с меня глаз.

– Ты никогда не будешь одной из нас. Место женщины – в доме, не лезла бы ты в мужские дела, – красивое лицо исказилось от гнева.

– Мастер идёт, Лайо, разберемся позже, – шепнул ему один из подпевал.

Что же вы такие злые, а, не слишком достопочтенные? Неужто плохо кормят? Тощие волчата. Тявкают злобно, клыки скалят. Может, потому что часть из них была моложе меня, мне было сложно воспринимать их всерьез. Опасная ошибка – это я тоже знала.

Но, право слово, одна техника, которой со мной поделился тренер по единоборствам, мне очень помогала.

– Аль-иса, – говорил, щуря мудрые раскосые глаза седой, но совсем ещё не старый, жилистый китаец, – ты слишком яростная… Нет, не то! – Нахмурился едва заметно. – Неуравновешенная. Даёшь волю чувствам – потому и дают тебе палкой по твоей прекрасной пятой точке, – и засмеялся в усы, ух!

– Но лаоши, он меня оскорбил! – Ярилась я.

– Ученица, самое большое оскорбление, которое ты ему можешь нанести – это твое безразличие, – усмехался в усы учитель. – Ну а если совсем невмоготу, – на меня хитро посмотрели. – Видишь врага – представляй его смешным. Хоть голым, хоть нелепым, но не тем, кого можно бояться… И тогда ты одержишь победу. Пусть и не сразу.

Сейчас я испытала легкий трепет, потому что полностью поняла слова мудрого лаоши.

Я представила надменного мальчишку в нелепых семейных панталонах на морозе – синий тощий скелетик выкидывал коленца в танце маленьких змеят.

По губам скользнула улыбка. О, как эти скелетик позеленели от злости!  Я не произнесла ни слова – и заняла оставшееся свободным место во втором ряду. Непривычно низкие столы и мягкие пуфики вместо стульев.

Спину жёг задумчивый внимательный взгляд. Кого-то я, кажется, все же приятно удивила.

В этот момент дверь распахнулась – и в аудиторию быстрым шагом вошёл зрелый взрослый эль-драгхо.

Темного, почти черного цвета традиционное одеяние с широкими рукавами верхней накидки было подпоясано серебряной тканью шан и закреплено матерчатым кожаным поясом гэдай. Сбоку же на поясе мастера я впервые увидела в этом мире шоу – плотные серебряные шнуры с нефритовыми украшениями, связанные в сетку.

Волосы мастера были стянуты на затылке в тугой узел.

Сухое лицо без возраста и единой морщины. Глубокие темные миндалевидные глаза с обычным человеческим зрачком. В них было что-то жесткое, почти отталкивающее. Как и в почти физическом ощущении давящей силы, которое от него исходило.

– Ученики, – голос был… обычным. Негромким. Каким-то безличным.

Но все в зале слитно поднялись и поклонились, сложив ладони лодочкой перед собой.

– Приветствуем учителя!

– Вижу, у нас… пополнение, – мастер смотрел на меня без всякого выражения.

Я не знала, чего от него ожидать. Не знала даже, как его зовут. В Конактуме не висело огромное табло с расписанием, не выдавали распечаток и не вели дневников.

– Ли Ссэ, шицзунь! – Отвесила я ещё более глубокий поклон.

Не знаю, как прозвучало на моем корявом драгхе это слово. Почему я обратилась к нему именно так? Вспомнила нашего учителя ушу? Шицзунь – самое уважительное обращение к наставнику, какое только можно было придумать. Пусть фактически с китайского оно и обозначает того самого "достопочтенного наставника". Но для меня в этом обращении было что-то личное. Не бездушное слово – почти титул, признание заслуг того, кто посвятил всю свою жизнь вдалбливанию основ в юные горячие головы.