Нефритовое наследие - стр. 63

Через двадцать четыре часа Шаэ выписали из больницы, и в час ночи она вернулась домой в Жанлун. Вун открыл дверь ее дома, вернулся к машине и осторожно перенес Шаэ. Боль в ноге утихла, но Шаэ чувствовала слабость и была вялой из-за болеутоляющих. Она обняла Вуна за шею и положила голову ему на плечо, пока он нес ее в дом. Они уже несколько месяцев не находились так близко друг от друга, знакомый, устойчивый гул его нефритовой ауры и крепкие мускулы успокаивали. Когда Вун положил Шаэ на диван в гостиной, она отпустила его с неохотой, и ей тут же стало холодно.

Вун принес подушки и одеяло из спальни и положил их Шаэ под голову и под раненую ногу, чтобы ей было удобней. Пока она не сумеет самостоятельно подниматься по лестнице, придется спать на первом этаже, откуда можно легко добраться до кухни и ванной.

Вун сел на пол рядом с диваном и положил голову на руку, рядом с подушкой. После двух дней почти без сна он вымотался. Шаэ осторожно протянула руку к его плечу.

– Спасибо, – прошептала она. – Еще раз спасибо.

Вун накрыл ее ладонь своей. Потом со вздохом повернул голову и поднес ее руку к щеке, прижавшись лицом к открытой ладони. Пальцы Шаэ затрепетали на его коже. Несмотря на все случившееся за последние тридцать шесть часов, в ней разгоралось желание, такое сильное, что казалось почти материальным, тянущим, как крючок где-то внутри. Низкий гул нефритовой ауры Вуна усилился, он посмотрел на Шаэ с немым вопросом в глазах. Когда она выпрямилась и притянула Вуна к себе, он сдался без сопротивления.

Они поцеловались и не могли оторваться друг от друга. Зрение Шаэ затуманилось, она забыла о ране и усталости. Губы Вуна двигались медленно и жадно. Он поднялся на колени и склонился над ней, поддерживая ее голову одной рукой, а другой гладил шею и грудь. Шаэ выгнула спину, устремившись к нему. Не прекращая поцелуй, Вун расстегнул верхние пуговицы ее блузки. Почти боязливо, словно входил в опасные воды, он прикоснулся к ее лифчику и, закрыв глаза, провел теплыми пальцами по отвердевшим соскам, проступившим сквозь ткань.

Вун со стоном убрал руки и лег рядом, зарывшись лбом в диванные подушки. Шаэ еще обнимала его, но через секунду выпустила.

– Бесполезно, – приглушенно прошептал он. – Я ничего не могу поделать. Я тебя люблю.

Шаэ дотронулась до его руки:

– Я не имею права ни о чем тебя просить. И не стану.

В дом вошел Хило. Шаэ и Вун не замечали ничего, кроме друг друга, и не Почуяли приближение Колосса, прежде чем он не появился на пороге гостиной, бесстрастно взирая на них.

Вун поспешно вскочил на ноги и несколько раз моргнул, прежде чем поднес ладони ко лбу в приветствии.

– Коул-цзен.

Он откашлялся.

– Возвращайся домой к жене, Вун, – приказал Хило.

Вун вздрогнул, словно Колосс его ударил. Его лицо стало пунцовым – таким Шаэ никогда его не видела. Казалось, он борется с желанием объясниться, но потом с видимым усилием вернул себе обычное хладнокровие. Вун резко кивнул и вышел мимо Хило к машине.

Лицо Шаэ горело, и она повернулась, чтобы застегнуть блузку. Потом со злостью выпрямилась и села.

– С какой стати ты врываешься и почему так с ним обошелся?

– Ты думаешь, что хорошо с ним поступаешь? – без каких-либо сожалений ответил Хило. – Хочешь разбить ему сердце и разрушить жизнь?