Нефертити – красота грядёт - стр. 23

И горе укрепляло Нефертити в давней её мысли. Все мы дети Солнца! И тогда её доченька, как маленький солнечный лучик, едва осветив землю, вновь вернётся к своему Создателю.

Эти мысли возвратили царицу к жизни. Только они не позволили матери сойти с ума от горя и отчаяния. Мысли, жёсткие, настойчивые, требовательные, наполняли её невидимой и неукротимой силой для борьбы – борьбы со жрецами. Пусть она уже не вернёт малышку, но теперь она не позволит им обманывать как себя, так и других. Она будет бороться с ними не за жизнь, которая никому не принадлежит, не за смерть, о которой они так заботятся, а за вечность, за вечное солнце, за живое его воплощение – бога солнечного диска Атона!

Нефертити отдала тельце малышки сестре. Всё то время, пока царица боролась со своим горем, Бенремут рыдала у её ног, ожидая приговора.

Бенремут винила себя за смерть ребёнка. Что недосмотрела, что не молилась Амону, и не принесла жертвоприношения Исиде-хранительнице во спасение ребёнка.

– Почему я не молилась всемогущей спасительнице?! Почему?.. – твердила обезумевшая от горя женщина, и готовая теперь ко всему, даже к смерти. Её она приняла бы безропотно, с должным смирением.

Но Нефертити передала ей остывающее тело дочери и лишь попросила позаботиться о погребении. На её лице не было и тени упрёка за случившееся.

– Наша малышка на пути к звёздам…Такова воля Создателя! – произнесла Нефертити и заплакала.

Сёстры обнялись, горе одно на двоих… И слёзы потекли безудержным потоком… Крошечное тело покоилось в сплетённых руках двух женщин, но принадлежало уже не им, а вечности…

В доме Людвига Борхардта царит оживление. Выдающийся немецкий археолог и специалист по искусству и архитектуре Людвиг Борхардт наконец-то получил концессию на проведение раскопок в Египте. Местом раскопок должна стать не Долина царей, куда стремились все – от учёных-археологов, исследующих царские гробницы, до мелких воришек, что поставляют торговцам древностями предметы старины. И не плато Гиза влекло к себе, где величественные пирамиды только и напоминают, что о бренности жизни, и не Луксор с его великолепными храмами.

Нет! Учёный мечтал как можно скорее приступить к раскопкам в долине на Среднем Ниле, где расположилась деревня с обычным арабским названием – Тель-эль-Амарна.

Жители деревни Тель-эль-Амарна, разбирая для своих нужд камни старинных построек, окружающие их деревню, были далеки от мысли, что они крушат «величайшую ценность». Случайно одна из жительниц деревни здесь нашла глиняные таблички, испещрённые странными знаками. Женщина отнесла их в музей древностей, но они не вызвали интереса у учёных.

Таблички снесли в хранилище, им была определена судьба забвения среди других экспонатов, если бы не чутьё молодого сотрудника. Что-то привлекло его в этих надписях. То ли аккуратность, с какой были выполнены таблички, то ли надписи на них были ещё более аккуратны, чем сами таблички, – так простые школьники не пишут. Они скорее походили на остраконы – плоские кусочки известняка, на которых упражнялись писцы.

Саид имел скромные познания в области древних языков, – все таблички были на аккадском языке, – но, его интуиция и огромное желание привнести в этот мир своё открытие, подсказали ему, что это тот самый случай, о котором мечтает каждый учёный. Интуиция подсказывала ему – он раскладывает по стеллажам непросто школьные тетради или амбарную книгу одного из храмов. Нет по меньшей мере это был дневник или отчёт вельможи фараону, потому как на табличках довольно часто встречались картуши с именем какого-то неизвестного ему фараона и его жены. Щемящее и упоительное чувство открытия наполняло душу. Предчувствие чего-то великого не покидало его, заряжая неуёмной энергией. Он не поленился, и, взяв одну из табличек, на которой был ряд неизвестных ему картушей, отправился в Абидос, храм правителя XIX династии – Сети I. В этом храме Сети обессмертил имена семидесяти пяти правителей, предшествовавших его династии и, конечно же, себя самого. Имена, вырезанные на стенах храма, как заклинания, ежедневно читали вслух жрецы, чтобы усопшие чувствовали себя спокойно и счастливо в мире Осириса. В этой длинной череде имён-картушей Саид пытался найти именно те, которые были записаны на его табличке. Но ни одного картуша более или менее похожего он не нашёл.